Право на выбор

Так потекли дни. Каждый раз куратор изгалялся по-новому. Иногда они устраивали спарринги, в которых опытный Советник, много лет посвятивший себя службе Гильдии теней, под орех разделывал Зиргрина. В такие дни архан приползал в свой домик весь израненный и едва живой. Аса заботилась о его ранах, отвлекая веселыми шутками и разговорами от постоянного напряжения, в котором пребывали нервы бывшего принца. Наверное, девяносто разумных из сотни в такой ситуации предпочли бы смерть. Быть может, Зиргрин тоже ее предпочел бы. Если бы не Алая Река. Он лучше других знал, что любая мучительная участь была лучше Отстойника для душ самоубийц. И это заставляло стискивать зубы и выполнять живодерские приказы куратора. Тем не менее, моральная поддержка Асы буквально вытаскивала архана из пучины отчаяния и тоскливых мыслей. Она была единственным лучиком света в этом месте. Нет, он не чувствовал к ней никакого влечения. Хотя и был, по идее, уже в том возрасте, когда тело начинает реагировать. А учитывая, что Аса была не только хороша собой, но еще и единственной представительницей женского пола, которую он мог видеть за последние годы, Зиргрин находил это странным. Пусть она и была для него другой расы, но память о человеческой жизни была еще свежа, так что красота человеческих женщин не казалась ему чуждой. Казалось, пожелай он того – и рабыня немедленно отдастся ему. Но он не желал. В конце концов, Зиргрин стал с новым подозрением смотреть на ту жидкую бурду, которая заменила ему воду. Он был практически стопроцентно уверен, что туда добавлялось что-то, контролирующее либидо. Да и не только ему. Иначе как бы уживалось столько подростков в ограниченном пространстве, пребывая в том возрасте, когда гормоны заменяют разум и чувство самосохранения?

Как и обещал приведший его в «зверинец» Советник, Зиргрин был вынужден сражаться каждую неделю. И противники действительно были опасны. А куратор все чаще запрещал использовать снаряжение, заставляя импровизировать, используя в качестве оружия окружающее пространство. Потом, после боя, куратор разъяснял допущенные ошибки и то, что могло послужить оружием. И если архан мог использовать несколько предметов из окружающей местности, то куратор указывал на сотни, даже тысячи. В его глазах даже песок под ногами мог стать орудием убийства, если хватит мозгов правильно его использовать! Куратор вел себя с Зиргрином крайне грубо, но парень не мог не признать, что получал просто бесценные знания. Для убийцы. Любому другому ни за что не потребовалось бы знать, под каким углом нужно держать кленовый лист, чтобы перерезать им человеку горло.

Вскоре к общим занятиям добавились вскрытия трупов. Под домиком архана оказался просторный подвал с весьма зловещим оборудованием. И это оборудование ему также пришлось осваивать. Вначале куратор обучал его правильному вскрытию трупов, указывая на различия у разных рас. А к концу третьего месяца своей жизни в «зверинце», когда на руке парня появилась третья годовая полоска, они приступили к пыткам.

Зиргрину казалось, что после всего пережитого, он способен выдержать все что угодно. Но оказалось, что он ошибался. В такие моменты куратор через заклятье «клетки» брал его тело под полный контроль, показывая и рассказывая, как доставить максимальное количество боли, как вести пытки, чтобы после них не оставалось и следа. И напротив, как максимально изувечить, не позволяя умереть… Для парня оказалось настоящим шоком, что куратор может полностью руководить его действиями, заставляя смотреть на то, как его собственные руки режут и прижигают, вскрывают грудную клетку еще живым рабам. И все это под безостановочный вой боли и безэмоциональные комментарии куратора.

И в этот момент в нем что-то начало меняться. Что-то темное и злое в его душе стало получать откровенное наслаждение происходящим. Зиргрин никогда не был моральным уродом. Он не понимал, откуда в нем эта… жажда. И после того, как под присмотром куратора, он впервые сделал все сам, его сознание, казалось, окончательно захватило это странное извращенное чувство. Пытая других, он на миг забывал о собственном положении. Он чувствовал власть над их жизнями, власть хоть над чем-то… Для него это были краткие извращенные моменты свободы. И если архан еще пытался сопротивляться, пока его заставляли это делать, то после своего первого самостоятельного раза он полностью отдался процессу.

– Долбанный маньяк, – прошептал он, сидя на кровати и глядя на свои руки, которыми час назад пытал ребенка на глазах у его матери. Именно этого сегодня требовал его куратор. – Чертов конченный маньяк…

Когда все заканчивалось, он каждый раз не мог поверить в то, что творил. Словно это был не он, а кто-то другой.

– Не кори себя, – Аса аккуратно обняла за плечи своего хозяина. За прошедшие месяцы они настолько сблизились, что наличие ошейника на девушке было для обоих всего-лишь формальностью. – Это все нагрузки и бесправность. Любой сойдет с ума…