Право на выбор (СИ)

— Руки, — звучит тяжелый голос, и хватка на бедрах мгновенно слабеет. Мар рядом, не касается меня, только смотрит — словно пёс, готовый по команде вцепиться в горло… но ничего мне сейчас не угрожает.

Сипло постанывает Раш, глядя на меня снизу вверх. Ослабив хватку, руки его стали беспокойно бродить по телу, словно желая натрогать все и везде… Я все покачиваюсь на нем, влажное тепло между нами быстро становится колющим, рождает слишком громкие, слишком откровенные звуки… он закатывает глаза и тут же возвращает взгляд, дрожит подо мной и бормочет сбивчиво:

— Сколько… хах… сколько ж я ждал… мать вашу… сколько ждал…

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать, дотягиваюсь только до груди — и он внезапно тянет меня выше, тянет к себе, обхватив ладонями голову и запустив волосы в пальцы… он целует так, как никто и никогда раньше не целовал. В этом поцелуе всё его ожидание, всё его отчаяние, вся его боль… я позволяю ей течь в меня, принимаю всю без остатка… принимая без остатка его самого.

Он шумно дышит, когда я медленно-медленно опускаюсь на него, упираясь ладонями в живот, не сводит глаз с места соединения наших тел, тяжело и часто сглатывает. Руки у меня дрожат уже от напряжения, дрожат бедра… плывет перед глазами от этого напряжения пополам с возбуждением, шумит в ушах. Если я сейчас… опять отключусь…

— Иди-ка сюда.

Мар за моей спиной, Раш протестующе рычит… и сразу умолкает, когда тот поднимает меня за бедра. Он прижимает меня спиной к своей груди, а я только беспомощно всхлипываю, ухватившись одной рукой за его шею… Раш очень быстро все понимает, он приподнимается, оглядывает меня, словно до конца не веря, что действительно можно.

— Тебе что, еще и там помочь? — раздражанно произносит Мар. Его терпение стремительно иссякает, я как могу успокаивающе глажу его по лицу… он целует мою ладонь, чуть потирается о неё и внезапно прикусывает. И правда, словно пёс…

— Иди к шерху, — выпаливает Раш и берет себя в руки. Обхватив за талию, он прижимается ко мне и за один неполный вдох оказывается внутри.

… Он совсем не такой, как Мар… Я бы не спутала их даже во сне… отрывистые, резкие толчки очень быстро стоны превращают в крики… он старается себя сдерживать, у него не получается, но мне все равно, все равно уже… жар, окутавший меня с двух сторон, сомкнувший весь мир до миллиметров между нашими телами, жар это растекается по коже жидким огнём, плавится кожа, плавится тело… откинуть голову назад и захлебнуться в жадном поцелуе, потянуться рукой и прижать живот к животу, ощутить его ритмичное сокращение…

— Я… сейчас… сейчас…

— Да, да…

Его руки судорожно сжимаются, внутри расширяется, распирает, обжигает… в ответ мое нутро мелко вибрирует, бедра подергиваются, но их держат крепко. С тяжёлым выдохом Раш разжимает руки, отстраняется… внутри образовавшаяся пустота жадно пульсирует, словно ей… мало?..

— Ещё? — шепчет Мар на ухо. Его член обжигает мою поясницу, от сытой расслабленности не осталось и следа.

Кажется, завтра я опять никуда не пойду.

* * *

В те дни я редко оставалась одна — и принятие своего положения, осознание, что стану матерью, оставалось где-то за бортом. Выпуклость на животе воспринималась как что-то отдельное от тела; существо внутри пока никак не давало о себе знать и трудно было даже представить, каким оно будет… и будет ли вообще, с учетом того, что опыта такой беременности у местных не было. Я сидела словно в стеклянном куполе, не воспринимая и не понимая, что происходит за его пределами. Когда туры с благоговением касались живота, я чувствовала себя… странно. Как будто все это происходит со мной и не со мной одновременно. Притупленная гормональными и бесконечным соитием психика вообще отказывалась что-то воспринимать, я словно погрузилась в вязкий полусон, где будущего просто не существовало, и был только сегодняшний день. Где-то на периферии сознания колотились мысли: я беременна, меня ждут роды, у меня будет ребенок, но колотились словно беззвучно, бестелесно…

— Меня это тревожит.

— Что именно? Что она…

— А тебя нет?

— …не знаю. А как должно быть? Врач что-то говорил?

— Нет…

Сквозь сон — или я не сплю? — слышатся напряженные голоса. Меня сжимают руки, две пары рук, я растекаюсь по их телам, заполняя пустоту между ними. Мне хорошо… мне ничего не нужно… у меня все… в полном… порядке…

5-9

Врач водит над моим животом тепло пульсирующим устройством, смотрит в него, и лицо его мне не нравится. Не нравится настолько, что в груди скручивается, сжимается колючее и холодное, такое привычное и уже почти забытое за несколько месяцев чувство.

— Что-то… не так?

Тур не отвечает, а я мгновенно покрываюсь липким потом.

— Это… это странно… подождите пожалуйста здесь. Я позову коллегу.

Он выходит, я остаюсь на кушетке, холодея до кончиков пальцев. Руки сами собой обхватывают припухлость живота. Что там в тебе? Чего этот доктор так испугался? Что не так? Ребенок больной? Ребенок с изъяном? ребенок… не сможет…

Нет. Нет-нет-нет-нет. Нет, неправда. Не может, не может, не может, он не может, Мар же такой сильный, здоровый, крепкий…

А ты?