Право на выбор (СИ)

Я… меня лечили на станции… я тоже должна быть здоровой…

Откуда ты знаешь?

Леденящая ясность прокатывается по телу, когда дверь в кабинет открывается, заходит несколько туров… они долго водят разными сканерами по телу, переговариваются полушепотом… у меня сохнут губы, язык, горло, шумит в ушах, и я не понимаю ни слова. Понимаю лишь их озадаченные лица и понимаю их однозначно: с ребенком что-то не так.

Мар. Нужно ему позвонить… он на работе, но обещал приехать, если что…

— Поднимайтесь, пожалуйста. За вами уже выехало сопровождение.

Что?.. какое сопровождение… Куда?..

— Вас доставят в ближайший крупный медицинский центр для дополнительного обследования.

— Что-то не так? Со мной… с ребенком что-то не то?.. — голос прерывается, напрасно я пытаюсь говорить твердо и ровно.

— Вам все пояснят после дополнительного скрининга, — доктор избегает моего взгляда, я поднимаюсь, а кажется — остаюсь лежать.

В ушах — непрекращающийся звон. Я несколько раз набираю Мара, пока жду в холле свое сопровождение неизвестно куда, но он не снимает. У Раш’ара сегодня учения, и он тем более не сможет ответить… Я оставляю обоим сообщение, прежде чем под присмотром трех врачей сесть в крупный кар, напичканный всевозможным оборудованием, явно медицинским — там меня просят отключить все средства связи, чтобы те не повлияли на его работу.

Мы едем целую вечность — туры снова сканируют мой живот, берут кровь и прямо на месте начинают анализировать… от страха меня уже мутит и голова пустеет, достигается такой предел паники и ужаса, что уже ничего не чувствуешь, кроме онемевших конечностей. Меня под руки выводят — хорошо еще, что не выносят — я краем глаза успеваю увидеть высокие дома из стекла, кары, туров… мелькают белые больничные коридоры, а потом — палата. Куча датчиков на животе, он весь ими облеплен, суета, медсестры, каждые пять минут кто-то заходит, что-то смотрит, о чем-то спрашивает… Я впадаю в полное оцепенение, перестаю понимать вообще что бы то ни было…

— Милая, как же тебе досталось…

Пожилая женщина чем-то очень напоминает Гриду. Она сжимает мою руку, и туман в голове проясняется. Горло сжимается, пронзаясь осколками застрявшего в нем стекла.

— Я… мне… что происходит? Мне ничего не говорят…

— Разбираются наши ученые умы… не волнуйся, просто такого случая не было на нашей памяти…

— Какого… какого случая?!

— Тише… — женщина поглаживает ладонь, злость и паника сходят, как морская вода с берега перед цунами. — Дело в том…

Шум в коридоре, какие-то голоса, грохот… словно уронили что-то или кого-то… Я вырываю руку, дергаюсь: ну, что еще?.. — когда дверь распахивается и на пороге появляется Мар. Что бы уйримка не делала со мной — все рассеивается. Я начинаю плакать мгновенно, словно по щелчку пальцев.

— Маааар… — тянусь, он уже рядом, он уже обнимает, я уже у него на руках.

— Тшш… тшшш… я с тобой. Все хорошо. Я рядом.

— Ууу….

— Вы идите, мы дальше сами… Тише… тише, девочка… испугалась?

— Ууу…

— Что говорят?

— Ничего… ничего они не говорят…

— Сейчас все расскажут.

— Ты один? А Раш…

— Раш внизу. Устроил погром, и его наверх не пустили. Меня тоже пускать не хотели…

Не пускать Мара?.. ну, они хотя бы попытались. Я обвиваю его шею руками, вжимаюсь всем телом, и сотрясающая тревога понемногу стихает.

— Посещения у нас в строго определенные часы… — доносится от дверей усталый голос. Мар поднимает голову, не говорит ничего, и голос дрожит, продолжая: — Но мы сделаем исключение… с учетом всех обстоятельств.

— А теперь поподробнее.

Я выглядываю из своего кокона и нахожу взглядом врача. Возможно, он не первый раз уже здесь… но я слабо помню, кто ко мне приходил, их приходило уже столько… Врач немолодой, лицо у него уставшее и немного раздраженное, но он присаживается у постели и протягивает Мару какие-то бумаги.

— Нужна ваша подпись, как опекуна.

Мар ставит какой-то металлический оттиск, возвращает бумаги и выжидательно смотрит на врача. Тот тяжело вздыхает, потирает переносицу…

— У вашей супруги в ходе планового обследования были выявлены аномалии плода.

Сердце падает в живот куском холодного камня. Так и знала. Не может у меня все быть нормально.

— Наши действия? Прерывание? Хирургия? — голос Мара твердый, словно монолит.

— Дослушайте, пожалуйста. Аномалии эти… Великий отец… это… пока рано делать выводы… у нас недостаточно информации… но все указывает на то, что ребенок… что он женского пола.

Мар молчит. Я молчу тоже. В голове сумбур и барабаны. Всего-то? Они подняли такой шум… из-за пола ребенка? Они нормальные вообще?..

“У туров не рождаются девочки”.

— Я понимаю, звучит безумно… но первичное строение половых органов… конечно, все еще будет меняться… нам удалось поднять только очень отрывочные описания… нужно дождаться результатов генетического исследования, это займет некоторое время…

Мар мелко, едва ощутимо пока, начинает подрагивать.

— Если то, что вы говорите… если это правда…

— То это будет первая женская особь за восемьсот с лишним лет.

* * *