Право на защиту

— Сопротивление материалов,— с горечью в голосе ответил Королев.— Сложнейший предмет. Студенты его не любят. Говорят: «Сопромуть». Я сам Кощееву, помнится, только со второго раза сдал. На четверку... Счастлив был!

— А как же он воевал... если тридцатого года рождения? — не понял Любимов.

— Пацаном в Ленобласти партизанил.

— Надо же,— покрутил головой Любимов. То есть он знал, конечно, что пацаны, если жизнь заставит, могут взять в руки оружие. И даже убивать. В войну это не было редкостью. Да и сейчас — в Чечне или там в Африке... Но все равно — всякий раз задумаешься.

— Кавалер ордена Славы, а медалей — не сосчитать. Господи, почему так нелепо?.. Такой человек... Из-за каких-то копеек...

— То-то и оно, что бумажник на месте.

— Тогда зачем? — изумился декан.— Почему?..

— Возможно, хулиганство,— предположил Любимов.

— А может, и нет,— вступил Рогов.— Враги у него были?

— Да какие в таком возрасте враги!.. Жена давно скончалась, детей нет... Жил себе тихо. Оля, воды налей, пожалуйста...

— А среди студентов? Вот вы сами сказали, что предмет сложнейший. Наверное, кое-кто страдал на экзаменах...

— Да что вы?! Убить — за экзамен?? Старика?!

Любимов мог бы привести немало примеров еще более нелепых убийств. Как благополучная дочь-стоматолог убила мать за то, что старушка случайно разбила бутылку с остатками виски. Дочь привела любовника — а виски нету... Но Жора не стал приводить примеры. Просто спросил:

— А все же?.. Были обиженные на него?..

— Ну... Человек он был крайне принципиальный, на уговоры не шел. Разумеется, не всем это нравилось... Оля, у кого Дмитрий Петрович последний раз принимал?

Ольга достала из стола экзаменационную ведомость, полистала.

— Вчера днем у «платников». Вторая пересдача.

— И как результаты? — спросил Королев.— Дай-ка я сам гляну...

Ольга протянула ведомость.

— Так, девять человек пересдавали. Шестеро положительно, у троих «неуд» — Коротченко, Брилев, Стукалов.

Королев развел руками, глянул на оперативников.

— Даже не знаю, что сказать... Все трое — кадры сложные. К числу моих любимчиков, мягко говоря, не относятся. И друзья между собой. Но все равно я не верю... в убийство.

— Они ведь могли не убивать идти,— предположил Рогов.— Шли, например, припугнуть...

— Значит, у вас правило: три пересдачи — и отчисление? — вспомнил Любимов свою институтскую молодость. Бывали и у него третьи пересдачи... И то, что вся троица — друзья, факт важный.

— По правилам так,— подтвердил декан.— Можно сделать исключение... Тем более для «платников» — сами понимаете. Они же живые деньги приносят, а у нас тут... Небогато, мягко говоря, живем. Но для этих я бы исключения делать не стал.

— Как бы их повидать? — спросил Любимов.

— Вы все-таки думаете...

— Наше дело — проверить. Посмотрим на них, а дотом думать будем.

— Раньше времени мы не думаем,— подтвердил Рогов.— Чего зря напрягаться.

— Оля,— распорядился Королев,— распечатай, пожалуйста, телефоны и адреса...

* * *

Профессионал должен оставаться профессионалом в любых ситуациях. Два копеечных заявления Федора Ильича: одно — в суд, другое — на имя начальника жилищного управления — Мыльников составил по всем правилам. С Федором Ильичом беседовал серьезно и уважительно, лишь иногда бросая ироничные взгляды на затаившегося в углу кабинета Виригина.

— Сначала вы идете с этим заявлением в свою жилконтору,— объяснял Мыльников.

Федор Ильич лишь кивал головой. Солидность адвоката лишила его дара речи.

— По нему вам или деньги вернут, или откажут,— продолжал Мыльников.— Отказ пусть изложат в письменной форме. Ясно?..

Федор Ильич вновь напряженно кивнул.

— Тогда с бумагой об отказе и вторым заявлением идете к своему мировому судье,— терпеливо растолковывал Мыльников.— Только часы приема его узнайте и марку госпошлины не забудьте купить и приклеить. Все предельно просто.

— Это для вас просто! — открыл наконец рот Федор Ильич.

Адвокат, который бесплатно тратит на него драгоценное время, Федору Ильичу не нравился. Пугал. Такой вот парадокс. Поэтому клиент чувствовал себя крайне неловко.

— Может, на бумажке расписать порядок действий?..— предложил Виригин.

— Спасибо, я, если что, позвоню.— Тесть Рогова встал, забрал документы. Опасливо поглядывая на шахматные часы, пожал Мыльникову руку— Не буду задерживать! Спасибо за науку.

— Да, марка госпошлины продается в любой сберкассе,— подсказал ему в спину адвокат.

Федор Ильич нервно дернулся, услышав его голос.

Уже в коридоре подумал, что не зря всегда подозрительно относился к шахматам. Надо сказать Василию, чтобы не играл дома.

— Смешной старикан! — кивнул адвокат на закрывшуюся дверь и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Есть кое-что для тебя...

Мыльников вытащил бумажник, отсчитал несколько стодолларовых бумажек:

— Твой гонорар, Максим. Тысяча зеленых. С почином.

Сначала Макс автоматически взял деньги, потом догадался:

— Мать того парня принесла? Чебутыркина?

— Черемыкина,— улыбнулся Мыльников.— Разумеется, принесла. Куда бы она делась? Свобода единственного сына — не хрен собачий, так?

— Так-то оно так...