Ж и г у н о в. Интересно.
Х р о м о в. А понял вот что. Политическое сознание, дух, правильная точка отсчета в нашем таком неспокойном сегодня мире не менее важны, чем комбайны для уборки хлеба насущного. Ты прав, Валя. Политическая ситуация — опасней еще не было. Наступил кризис «холодной войны», и преодолеть его сможет только лишь такое общество, социальная система которого и нравственные, опять же, принципы предполагают в себе здоровое начало.
Ж и г у н о в
Х р о м о в. Что касается Воронцова… Я человек терпимый. Многое могу понять и простить. Но сейчас речь идет о психологической совместимости изолгавшегося Воронцова и офицеров экипажа. Им не один месяц вместе находиться под водой. Нельзя выходить в море, имея на борту такую свару.
Ж и г у н о в. Почему ты не допускаешь, что человек отстаивает свое право на любовь?
Х р о м о в. Допускал, пока не появилась его жена.
Ж и г у н о в. Уточняю — невеста.
Х р о м о в. Невеста — это будущая жена.
Ж и г у н о в. Глубокомысленное замечание. А если он ее не любит?
Х р о м о в. Тогда зачем Воронцов ее сюда вызвал? К нам добираться — не ближний свет.
Ж и г у н о в. Эх, Саша!..
Х р о м о в. Ты открываешься мне с неизвестной стороны…
Ж и г у н о в. Да, Саша, да. Когда-то и твой командир тоже сдался на милость. А когда спохватился — было уже поздно. Двое здоровых пацанов по дому бегали… А какое, наверно, это счастье — возвращаться со службы и каждый раз видеть не только мать своих детей и хозяйку дома, но и любимую женщину… Я могу понять Воронцова. И если он, несмотря на все давление, сможет отстоять свою любовь, значит, он человек достойный. Наши офицеры поймут это, они ребята с чутьем.
Х р о м о в. Но как же быть с его невестой?
Ж и г у н о в. А вот с ней Воронцов пусть разбирается сам, по возвращении из похода…
Жена приехала, Катя?
У тебя
Х р о м о в. Ты чертовски проницателен, Валя…
Л и н а (весело). Здравия желаю, командиры-полковники!
Х р о м о в. Знакомьтесь — Валентин Сергеевич Жигунов, наш командир.
Л и н а. Рада познакомиться.
Ж и г у н о в
Л и н а
Х р о м о в. В эту минуту Валентин Сергеевич начал терять веру в человечество и своего замполита.
Л и н а. Это ужасно! Бедный… Но почему вдруг?
Ж и г у н о в
Х р о м о в
Ж и г у н о в
Л и н а. Шекспир был не прав, Александр Иванович. Мы ласковые, незлобивые существа.
Ж и г у н о в. Сколько человеческих судеб сломлено этими ласковыми существами.
Л и н а. «Человеческих»! Женщин вы за людей не считаете, товарищ командир?
Ж и г у н о в. Виноват. Эта информация предназначалась для Александра Ивановича.
Х р о м о в. Да, я совсем забыл сказать тебе, Валентин Сергеевич… Лина — невеста лейтенанта Воронцова.
Ж и г у н о в. Да…
Л и н а. Лионелла.
Ж и г у н о в. Так вы надолго к нам, Лионелла?
Л и н а. Называйте меня просто Лина. Ненавижу свое идиотское имя!
Ж и г у н о в. Ну почему же — звучит.
Х р о м о в. Хочу повторить вопрос командира: вы надолго к нам, Лина?
Л и н а
Х р о м о в. В школу, если там есть место.
Л и н а. А если нет?
Х р о м о в. Буфетчицей в береговую кают-компанию.
Л и н а. Я окончила университет!
Ж и г у н о в. У нас проблема с устройством офицерских жен на работу. У всех высшее образование. А вы, к сожалению, слишком долго ехали сюда и, кажется, опоздали…
Л и н а. Тогда я увезу от вас Воронцова.