Право на жизнь

Город начался как-то незаметно. Не поймёшь, где ещё предместья с огородами и виноградниками — а где в рассеянном свете подступающего рассвета угадываются очертания широкой улицы с лавками по обе стороны. В ранний час все они ещё закрыты тяжелыми деревянными створками, утопленными в полу и укреплёнными прочными накладками. Над лавками — этажи с комнатушками для сдачи внаём бедноте. Стоило въехать на улицу, как сразу возникло ощущение, что ты на дне глубокого каньона, над которым светят звезды. И никакого освещения, если не считать фонаря над указательным столбом, и журчащем под ним фонтанчиком с питьевой водой. Зато, в отличие от многих других городов никаких внутренних ворот, разделявших город на время от заката до рассвета на изолированные районы. Да и не спал этот огромный город никогда. Уже в этот ранний час гремели по булыжной мостовой железные обода повозок — хозяева торопились к открытию подвезти товар в лавки, слышались чьи-то возгласы, ржание лошадей и рёв ослов, непременная ругань…

Нэрсис пришлось слегка придержать коня. Чуть ли не под копыта из проулка выскочил человек. Дохнул перегаром. То останавливаясь, то опять начиная движение, то шатаясь и прислонясь к стене, пьяный, бормоча невнятные слова и проклятия, брёл по улице. Отпрыгнув от всадников, он споткнулся о сверток на углу улицы. Сверток зашевелился и обругал в ответ. Нэрсис невольно отвела глаза в сторону: одно дело помнить про такие «особенности» Балвина — и другое столкнуться вживую. Один из множества городских бездомных, пытающийся хоть как-нибудь поспать. Рядом остальное семейство, со своим убогим скарбом: видимо их выгнал хозяин съемной прежней комнатушки. Пользуясь тёплым временем года, они решили пока пожить на улице в поисках нового лучшего крова.

Вскоре пришлось спешиться. Если в трущобах на окраинах запрет ездить верхом был лишь формальностью, его не соблюдали — на всадника напасть труднее, чем на пешего, то ближе к центру и в приличных кварталах власти заботились о сохранности мостовых. Пропуск на езду верхом стоил дорого и был признаком статуса. Приехавшему искать удачи чужаку не по карману. Да и проталкиваться по улицам сквозь толпу, заполнившую всё вместе с солнечным светом, ведя коня в поводу, намного сподручнее.

Антон никак не мог отделаться от охватившего его ощущения нереальности. Широкие улицы, которые должны воспрепятствовать распространению огня, большие расстояние между зданиями. А всего через пару кварталов — лабиринт темных закоулков, с беспорядочно громоздящимися доходными домами. Как если бы в одном городе объединили величественные прямые линии современного мегаполиса и убогие, извилистые улочки старинных ближневосточных городов с их базарами. Между домами развешано белье на верёвках, напоминая подвешенные к стенам гирлянды. И тут же из деревянной лоджии, выступающей над переулком, выглядывала женщина, чтобы спустить на веревке корзину. Внизу ждал торговец, явно давно знакомый: мужик вынул из корзины положенные монеты и наполнил корзину бобами из своего мешка. При этом покупатель и продавец беспрерывно тараторили, обмениваясь шуточками и новостями.

Нэрсис уже бывала в Балвине: приезжала с родителями. Потому сейчас уверенно вела семью к нужной цели, не особо оглядываясь. Зато остальные крутили головами по сторонам не стесняясь. Никаких уличных торговцев с их столиками и кусками полотна с товаром, расположившихся прямо на улице. Самовольный захват общественной земли продавцами или попытка магазинчика «выползти» на тротуар карались огромными штрафами. Превращать свой город в подобие огромного базара никто из торговых акул континента не желал. По той же причине здесь не было и «цеховых кварталов», за исключением складов и верфей возле порта. Зато повсюду разбросаны мастерские и разные лавки. Нередко жилые комнаты первого этажа особняков, где жили отнюдь не бедные семейства, отделялись от остального дома, строились многочисленные выходы на улицу и всё сдавали в аренду лавочникам и под ремесленные мастерские. Здесь такого никто не стыдился, наоборот, считалось вполне естественным и благопристойным, когда недвижимость приносила доход любым способом.

Наконец они вышли к конторе по найму. Антон не удержался и хмыкнул. Некоторые вещи не меняются от мира к миру. Заведение занимало целый этаж, и хозяева вывесили на стене большой плакат-надпись: «Поможем с купить или арендовать дом. Недорого». Рядом «парковка» — коновязь, которую бдительно охраняли несколько слуг. Антон и Нэрсис привязали коней, оставили рядом Родиона и Алису, сами вошли в ближайшую дверь. Внутри оказалась среднего размера комната. Светлая — хоть и узкие, солнца многочисленные оконца пропускали достаточно. За огромным столом из лакированного дерева сидел приказчик в шафраново-зелёном камзоле. Он мгновенно оценил одежду вошедших, остался доволен — клиенты денежные. Уважительно, но без подобострастия спросил:

— Что надо господину?

— Мена зовут Норгтгар. Арендовать дом. На год.

— У нас лучшие предложения во всём городе.