Право народов на самоопределение как фундаментальный демократический принцип

Точно так же не решен национальный вопрос в Бельгии - именно из-за пренебрежения принципом самоопределения наций. Глубокий раскол Бельгии по национальному и языковому признаку (то есть на валлонов-франкофонов и говорящих на диалектах нидерландского фламандцев) был заложен еще в ходе Бельгийской революции 1830 г., ликвидировавшей зависимость от нидерландской короны и фактически осуществленной силами буржуазии промышленно развитых южных (валлонских) провинций. Неравноправное положение аграрного фламандского Севера как-то сглаживалось до тех пор, пока Бельгия была «малой империалистической державой» (метрополией с колониями). Но после ликвидации колоний «фламандская проблема» превратилась в хроническую, разрыв между двумя основными нациями в стране постоянно углубляется. Все попытки искусственно создать единую «бельгийскую нацию» оказались безуспешными.

В похожую ловушку загнали себя американцы, когда отказались инкорпорировать в состав американской нации негров и индейцев (по отношению к первым предполагалось, что рабство будет существовать вечно, а вторых, судя по всему, надеялись полностью истребить). Даже после Второй Американской революции (Войны Севера с Югом) негритянское население (а затем и мексиканское - на отторгнутых у Мексики территориях) было поставлено в положение людей «второго сорта», то есть лишено гражданских прав или ограничено в правах. В результате сегодня, несмотря на все усилия, предпринимаемые с 60-х гг., лишь небольшая, наиболее преуспевающая часть негров может считаться включенной в состав американской нации, в то время как большинство рассматривает себя как «Black Nation Brotherhood», нацию афро-американцев.

Индейцы же, объективно принадлежащие к разным коренным народам, с тех же 60-х, с момента возникновения Движения американских индейцев (ДАИ), быстро консолидируются в единую нацию, рассматривающую белых американцев как «оккупантов». Аналогично развивается и ситуация с «чиканос» (испано-американцами). Специалисты, изучающие миграционные потоки в США, утверждают даже, что наметилась тенденция к созданию «белых», «черных» и «испанских» штатов (и «корейско-китайских», «вьетнамских», «пуэрто-риканских» и т.п. графств). Флорида, например, рискует превратиться в середине XXI в. в «кубино-доминиканский» штат, Луизиана, как пылесос, втягивает в себя со всех США выходцев с Гаити, Мартиники, Гваделупы, Французской Гвианы, Суринама и Нидерландской Вест-Индии. И т.д.

Именно игнорирование права франко-канадцев (квебекуа) британскими колониальными властями создало «квебекский вопрос». Не случайно во французских школах в Квебеке (в отличие от английских) учат, что Канада - многонациональная страна, и основные нации Канады следующие: англо-канадцы, франко-канадцы, индейцы, эскимосы и... духоборы.

Таким образом, и этот «аргумент» против права наций на самоопределение оказывается несостоятельным. В развитых западных странах право нации на самоопределение либо реализовано на практике, то есть не «преодолено», а осуществлено, либо, с точки зрения каких-то наций, не реализовано - и потому никак не может считаться «устаревшим».

* * *

Наконец, последний постулат - о национально-культурной автономии (или, как писали в XIX - начале XX в., «культурно-национальной»). Национально-культурная автономия, действительно, является одним из способов решения национального вопроса. Но ни в коем случае не панацеей.

Национально-культурная автономия хорошо подходит для удовлетворения национальных чаяний таких народов, которые живут в рассеянии или вне своего национального государства (то есть для диаспоры) - для евреев, армян и цыган в Европе и Америке, китайцев и индийцев в Азии и Латинской Америке, арабов в Южной и Восточной Африке и т.п. Но даже и в этом случае легко обнаруживаем ограниченность национально-культурной автономии как метода: евреи, например, не удовлетворились почти повсеместно предлагавшейся им национально-культурной автономией, а создали собственное независимое государство - Израиль (кстати сказать, это именно Израиль, а не СССР, вопреки известному определению Геллера и Некрича, можно назвать «утопией у власти» - это именно воплощенный в реальность (насколько это возможно, конечно) утопический роман Теодора Герцля «Alt-Neuland»).