Право первой ночи. Танец огня (СИ)

Глава 7

Реймор лежал с закрытыми глазами, размышляя о том, перевалило ли солнце за полдень. Конечно, можно было выйти на террасу и посмотреть, но ни сил, ни желания совершить такой «подвиг» князь в себе не находил. Здравый смысл подсказывал, что следовало бы встать и заняться важными делами. Например, послушать нудный отчет советников о том, как идут дела в княжестве или рассудить какой-нибудь спор, явив подданным всю свою мудрость. Но тело отказывалось повиноваться.

Реймор горько усмехнулся, представив, будто ленивое равнодушие, поселившееся внутри несколько месяцев назад, — сорная трава, тугие корни которой незримо оплели его руки и ноги. Последнее дни он почти не покидал Небесную Цитадель. Даже охота, приносившая прежде море веселья, больше не прельщала.

За то время, что князь дышал чистейшим горным воздухом, его обоняние приобрело особую чуткость. И сегодня с самого утра Реймора преследовал едва уловимый аромат дыма. Почему предкам не пришло в голову высечь замок чуть выше?! А эти глупые селяне, вот зачем, скажите на милость, им понадобилось жечь костры в полях?

Князь перевернулся на живот и зарылся головой в подушки. Кроме дыма, покоя ему не давало и пение, обрывки которого приносил ветер. Он тщетно пытался разобрать слова. Скорее всего, люди пели о том, что видели. Солнце, колосья, жницы… И перед внутренним взором невольно всплыл образ: небольшое поле на окраине леса, одинокая фигурка в нем, тонкие пальцы на рукоятке серпа, темные волосы, синие глаза…

От внезапного прикосновения к плечу, прохладного и легкого, Реймор невольно вздрогнул.

— Бедный-бедный Мор, — вкрадчивый голос прогнал видение. — Даже мне больно смотреть, как ты чахнешь день за днем.

Князь повернул голову. Девона, сидевшая на краю ложа, убрала руку и поднялась. Каждое ее движение сопровождал мелодичный звон браслетов. Сильно же он замечтался, если не услышал, как вошла любовница.

Реймор рассматривал многочисленные цепочки и ажурные полоски золота, которыми Дев украсила себя от запястий до локтей, и внезапно его сердце наполнилось печалью. Он прекрасно знал, что скрывается под всем этим великолепием. Старые шрамы, символ невероятной воли этой женщины, ее жертва во имя свободы, предостережение для всех остальных. Глядя на Белую Деву, сложно было представить, что это надменное и манящее холодной красотой лицо когда-то искажала боль. Каким недоумком нужно быть, чтобы причинить страдания такому великолепному… созданию?

Князь улыбнулся собственной меткости в подборе нужного определения. Девона действительно больше была похожа на изваяние из белого нефрита, чем на живого человека. От ее светлой, почти прозрачной кожи исходило призрачное сияние. Белоснежные брови и ресницы, длинные волосы, ниспадающие на плечи мягкими локонами, — каждая черта вопила о совершенстве. И все же природа не смогла удержаться от шутки, наградив красавицу глазами чудовища. Бледно-голубые, практически бесцветные, они вспыхивали алым, когда в них отражался свет.

Удивительно, сколько в Девоне было змеиного: треугольное личико с изящным узким подбородком, широкий рот и аккуратный маленький нос. Тонкая, высокая, гибкая, она не ходила, а плавно скользила.

Вот и сейчас в своем платье из тончайшего полупрозрачного шелка она двигалась так, будто находилась под толщей воды. Ослепительная белизна ткани напомнила Реймору о подвенечном платье той, с которой он сорвал наряд…

— Я могла бы выпить твою печаль, — осторожно начала Девона.

— Ни за что!

Реймор на всякий случай перевернулся и сел. Шея немного затекла, и он покрутил головой, чтобы разогнать кровь.

— Ладно, — любовница игриво улыбнулась, — тебе крупно повезло, что я знаю еще несколько способов развеселить тебя.

Она обнажила одно плечо и нежно провела по нему рукой. Князь в очередной раз поразился, сколько самолюбования было в каждом ее жесте. И пусть Дев говорит, что угодно, но сейчас она соблазняла не его, а себя.

Кончики ее пальцев исследовали собственное тело, осторожно, будто в первый раз. Девона прикоснулась к соскам, слегка сдавив их. Набухшие и упругие, сквозь ткань они казались бледно-розовыми жемчужинами. Продолжая одной рукой играть с грудью, второй Дев поглаживала бедра. Но такое развлечение ей быстро наскучило. Шелк, последняя преграда между руками и телом, медленно опустился на пол.

Реймор наблюдал за тем, как любовница, прикрыв глаза, ласкала себя. Неужели она думает о ком-то другом? Мысль неприятно щекотнула самолюбие, и князь поспешил от нее отмахнуться.

Видимо, устав ждать, Дев сама подошла к нему. Она забралась на ложе, развернулась к Реймору спиной и опустилась на колени. Князь видел, как длинные тонкие пальцы трепетали возле розовых лепестков. Ее лоно походило на бутон готовый вот-вот распуститься. Чарующая картина: дерзкий цветок, способный опьянить больше, чем иная благоухающая роза, манящий обманчивой невинностью…