Право по рождению

А действительно, какая разница, куда я отправлюсь? Я покидала единственный дом, который когда-либо знала.

— Я не говорю по-испански, — сказала я со вздохом. Я изучала в школе мандаринский и латинский.

— Там многие говорят по-английски, — сказал Юджи.

Итак, решено. Я решила откланяться в предрассветные часы воскресенья.

Во вторник днем приходила Скарлет и снова плакала. Я сказала ей, если она плачет каждый раз, когда видит меня, то я не хочу, чтобы она приходила снова. Она всхлипнула и резко сообщила:

— Мне пришлось порвать с Гейблом!

— Скарлет, мне жаль, — сказала я. — Что произошло?

Она достала свою электродоску. На экране была моя фотография с Вином в кафетерии под заголовком, который Чарльз Делакруа показал мне два дня назад: «Социальные лифты Чарльза Делакруа».

— Мне жаль, Анни. Эту фотографию сделал Гейбл, и что хуже всего, он продал ее!

— Что ты имеешь в виду?

— На восемнадцатый день рождения он получил телефон с камерой и приближающим объективом, — начала Скарлет. (Примечание: вы, наверное, помните, что несовершеннолетним не разрешено иметь телефоны с камерой.) — И увидев вчерашним утром фотографию, я поняла, что сделал это кто-то из школы. И я сомневалась, что кто-то из учителей, и выделила только школьников старше восемнадцати лет. Я повернулась к Гейблу: «Кто мог сотворить такое с Анни? — спросила я. — Кто мог поступить так низко? Разве ей недостаточно тяжело?» Он не смог ответить. Я поняла, я сразу же поняла! Я толкнула его так сильно, как только могла. Так сильно, что он потерял равновесие и упал на землю. И подошла к нему, крича «Почему?» А он сказал: «Я люблю тебя, Скарлет. Не делай этого!» Я ответила: «Ответь на вопрос, Гейбл. Просто скажи мне, зачем». И наконец он вздохнул и сказал, что не имеет ничего против тебя или Вина. Он сделал это ради денег. Кто-то подошел к нему пару недель назад и сказал, что заплатит большие деньги, если он сможет достать им фотографию Ани Баланчиной и Вина Делакруа в компрометирующей ситуации. А потом Гейбл пытался оправдаться тем, что ты задолжала ему деньги, что он потерял из-за тебя ногу, внешность и так далее. И после он добавил, если бы не он, так кто-нибудь другой сделал эту фотографию.

На этом моменте Скарлет снова заплакала.

— Я чувствую себя такой невероятной дурой, Анни!

Я сказала ей, что здесь нет её вины.

— Интересно, сколько денег он получил.

— Не знаю. Но я ненавижу его. Я так его ненавижу! — Она рыдала, согнувшись возле двери. Я хотела успокоить ее, но не могла двигаться из-за наручников.

— Скарлет, подойди сюда.

— Я не могу. Я отвратительна сама себе. Я позволила этой змее вернуться в твою жизнь. Ты предупреждала меня насчет него. Никогда бы не подумала, что тебе будет больно.

— Правда такова, Скарлет, что я не должна была позволить себе попасть в эту ситуацию с Вином.

— Какую ситуацию? Вы просто обедали. — Скарлет всегда во всём принимает мою сторону.

— Вин не должен был брать меня за руку, а я не должна была позволить этому произойти. Возможно, мне не следовало возвращаться в Троицу. И Гейбл прав по поводу одной вещи: кто-нибудь еще сделал бы ту фотографию, поверь мне. Это произошло бы с участием Гейбла Арсли или без него. Когда-нибудь я объясню лучше.

Скарлет подошла к моей кровати.

— Ты должна знать, я здесь не причем.

— Скарлет, я не могу даже и подумать об этом!

Она понизила голос.

— Я никогда не говорила ему, что мы сделали для Лео.

— Я не думала, что ты могла бы так поступить.

Скарлет слабо улыбнулась. Внезапно она побежала через крохотную больничную палату в ванную, где ее вырвало. Я услышала смыв туалета.

— Думаю, я заболела гриппом, — сообщила она вернувшись.

— Тебе нужно пойти домой.

— Когда я прихожу к тебе, я чувствую себя лучше. Я люблю тебя, Анни. Я бы поцеловала тебя, но не хочу, чтобы ты заразилась.

— Мне все равно. Поцелуй меня в любом случае, — сказала я. Если она не придет в «Свободу» до воскресенья, я хотела бы знать, что мы попрощались как надо.

— Хорошо, Анни. Как ты хочешь.

Она поцеловала меня и я схватила ее руку.

— Не вини себя, Скарлет. Мне жаль только, что трагедия, которую заварил этот кобель, заставила горевать и тебя. То, что я сказала после вечеринки… Ты действительно самая верная и самая настоящая подруга, какую я могу попросить. Когда я думаю о последней паре лет, я не могу представить, какими тяжелыми были бы их события без тебя.

Скарлет покраснела под стать своему имени. Она кивнула и удалилась.

Остальная часть недели за посещениями и планами побега пролетела быстро.