Право по рождению

Я очень хорошо понимала её.

— Не рассказывай ему, что я тебе говорила, — сказала Луна. — Не хочу его смущать. Мой брат такой гордый.

После того как бобы высушили, их собрали в мешок из мешковины так, чтобы Тео смог отвезти их вниз горы к фабрике в Оахаке. Это заняло несколько поездок.

— Хочешь поехать туда со мной, — спросил он меня перед последней поездкой в этом сезоне.

Я действительно хотела поехать, но после разговора с Луной не была уверена, нужно ли мне ехать.

— Давай, Аня. Ты должна это увидеть. Разве тебе не хочется увидеть конечный итог бобов

Тео предложил мне руку, чтобы я забралась в грузовик, и после секунды раздумий я её приняла.

Некоторое время мы ехали молча.

— Ты тихая, — обвинил меня он. — Ты странно ведешь себя после того, как я вернулся из города.

— Это… Ну… Тео, ты же знаешь, что у меня есть парень?

— Sí… — Он подыскивал слово. — Да, ты мне рассказывала

— Так вот, я не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное представление обо мне.

Тео рассмеялся.

— Так ты боишься, что я слишком сильно привяжусь к тебе, Аня Барнум? — Тео снова рассмеялся. — Ты такая тщеславная! — Твоя сестра… Она подумала, что ты в меня влюблен.

— Луна романтик. Она умудряется перезнакомить меня со всеми подряд, Аня. Не слушай ничего, что слетает с её уст. Ты должна знать, что я в тебя не влюблен. И нахожу настолько же уродливой, как на первой встрече.

— Сейчас это прозвучало обидно. — Мои волосы отрасли и я не выглядела больной как при прибытии.

— А кто тут пытается обидеть другого? Что насчёт моих чувств? Ты просто не смотрела на меня, когда думала, что надо меня отвергнуть, — дразнил он меня. — Видимо, мы друг другу противны. — Тео потянулся через сиденье чтобы потрепать мои волосы. — Эй, Луна!

Бобы были выгружены на главной фабрике в Оахаке, где они начали процесс становления шоколадом.

— Позволь мне провести экскурсию, — сказал Тео. Он повёл меня по фабрике, которая была блестящей и выглядела современной до жути по сравнению с моей тёмной и вневременной фермой. (Да, я начала думать, что ферма — моя.) Мы доставили бобы на очистку, объяснил мне Тео, затем они проведут остаток недели на обжаривании, отборе, перемоле, отжиме какао-масла, рафинировании, удалении воды, доведении до готовности, и наконец, консервации. Здесь были комнаты для каждого этапа. А в конце всего этого ты останешься с круглой, похожей на шайбу плиткой шоколада, с гравировкой создателя Маркеса. А в конце экскурсии Тео протянул мне одну из плиток.

— Теперь ты увидела всю историю жизни какао Теоброма от начала до конца.

— Теоброма? — Спросила я.

— Я сказал тебе фамильное имя, — уточнил Тео. Он продолжил объяснять, что его назвали в честь родового имени какао-дерева, оно было греческим, данное каким-то шведом, вдохновленным майя и французами. — Так вот, ты видишь моё имя повсюду.

— Какое красивое имя…

— Но немного женственное, ты не находишь?

— Там, откуда я родом, как только узнали бы о твоем имени, то решили бы что ты преступник, — сказала я не подумав.

— Да… Я часто удивлялся, почему девушка из страны, где какао не произрастает и где это вещество запрещено, может быть заинтересована в продукции, чтобы остаться в Чьяпасе. Как ты заинтересовалась какао, Аня?

Я почувствовала как мы ступили на опасную почву и залилась румянцем.

— Ну, мой отец умер, а шоколад был у него в чести.

— Да, это имеет смысл. — Тео кивнул. — Си, си. Но что ты будешь делать с этими знаниями, когда вернешься домой в Нью-Йорк?

Домой? Когда я вернусь домой? Было почти восемьдесят градусов и я почувствовала как шоколад тает в моей руке.

— Быть может… свяжусь с движением легализации какао? Или… — Я хотела бы рассказать ему обо мне всё, но не могла. — Я еще не решила, Тео.

— Сердце привело тебя в Мексику. Временами так бывает. Мы делаем такие вещи, не зная зачем, просто потому что нам велит сердце.

Тео понял больше, чем я в своё время.

— Пойдем, Аня, нам нужно поспеть домой. В ночь после сбора урожая мои бабушки всегда готовят моле. Его готовят весь день, и это mucho большое дело, мы не можем опаздывать.

Я спросила у него, что такое моле.

— Никогда не пробовала моле? Тогда я могу тебе посочувствовать. Ты столького лишена, — сказал Тео.

Моле оказалось действительно большим делом, и фермеры были приглашены на трапезу равно как и все соседи. Даже Кастилио пришел домой из семинарии. Около пятидесяти человек столпились у длинного обеденного стола Маркесов. Я сидела рядом с Кастилио и Луной, они были единственными англоговорящими, кроме Тео и его матери. После благословления Кастилио все принялись есть. Оказалось, что моле — рагу из индейки — было основным блюдом мексиканской культуры. Оно было пряным, насыщенным и восхитительно вкусным. Я умяла его за секунду с хвостиком.

— Тебе нравится, — сказала прабабушка с щербатой улыбкой, накладывая мне очередную порцию.

Я кивнула.

— Что в нём? — Я представила удивление мой семьи, если я брошу свой обычный репертуар из макарон и сыра.

— Secreto de familia, — сказала она и добавила ещё что-то на испанском, что было выше моего понимания.

Кастилио перевёл: