Право по рождению

— Телефонные звонки дорого стоят, Джекс. Не трать их на кого-то, кто слышать тебя не желает.

Джекс это проигнорировал.

— Словом, «Шоколад Баланчина» не собирается поставлять шоколадки летом. Толстый считает, это слишком дорого. Он говорит, бизнес должен быть сезонным. Дилеры готовы его убить.

Я ответила, что папа часто говаривал также, да и вообще, сезонный он или нет, дело не мое.

— Ты не серьезна. Толстый сведет бизнес в могилу, и ты не считаешь, что это твое дело. Дай мне договорить, ты поставила не на того человека. Единственное, над чем он трясется…

— Я бросаю трубку, Джекс. Что ты хочешь мне сказать?

— Ты же знаешь, что мне некому звонить? Микки недосягаем, Юрий умер, поэтому ответить мне никто не может. И мне нужна работу, когда я выйду отсюда.

— Может, задумаешься о другой работе?

— Ты считаешь, что сменить ее так просто, Анни? Это в миллион раз для меня тяжелее, знаешь ли.

— Ты не моя проблема, — ответила я и повесила трубку.

Я зашла в комнату Нетти, где она сворачивала плащ. Она захотела узнать, кто звонил.

— Никто.

— Никто? — переспросила она.

— Джекс. Он беспокоился, что Толстый… — я заставила себя умолкнуть. Если Толстый сведет «Шоколад Баланчина» в могилу, это будет не проблемой, а возможностью. — Прости, Нетти. Пойду, позвоню.

Я прошла на кухню. Если я на это пойду, то понадобится юрист. Я подумала о мистере Киплинге, но мы были в натянутых отношениях с возвращения Саймона Грина. Подумала я и о Саймоне Грине, но не доверяла ему. Громадная проблема заключалась в том, что оба мужчины построили карьеру, защищая клиентов с изнаночной стороны, а сейчас же мне нужен кто-то, кто играл бы за ангелов.

Я вспомнила о Чарльзе Делакруа. Из недостатков было то, что он дважды бросал меня в исправительное учреждение, ну и Вин его ненавидел.

Поэтому имеет смысл обратиться к мистеру Киплингу. Наверное, мы переживаем не лучшие времена, но он хороший человек и всегда на моей стороне. По крайней мере, мистер Киплинг в состоянии указать мне направление как необходимый мне юрист.

Я взяла трубку и уже собиралась было набрать мистера Киплинга, но обнаружила, что вместо этого набрала номер квартиры Вина. Он ответил:

— Слушаю.

Я не ответила.

— Слушаю, — повторил Вин. — Это кто?

Я в тот же миг передумала. Можно было спросить Вина, хочет ли он зайти. Можно было рассказать, что я придумала. Но ничего не сказала.

Вам может показаться это низким, но я решила изменить голос. Я сделала его глубоким и хриплым, слегка нью-йоркским.

— Мне нужен Чарльз Делакруа, — мурлыкнула я. Вокальный хамелеон из меня никакой и отчасти я ожидала, что Вин расхохочется и скажет: «Анни, в какие игры ты играешь»?

— Папа! — услышала я зов Вина. — К телефону!

— Я сниму трубку в своем кабинете! — донесся голос Чарльза Делакруа.

Секундой позже Чарльз Делакруа взял трубку и я услышала, как Вин кладет свою.

— Да?

— Это Аня Баланчина.

— Ого, вот это сюрприз, — ответил Чарльз Делакруа.

— Я созрела это сделать, — сказала я. — Созрела открыть аптеку с целебным какао.

— Рад за тебя, Аня. Страшно трудолюбиво. Что изменило твое решение?

— Я увидела просвет — возможность слишком хороша, чтобы ее упустить. Думаю, вы можете стать моим юристом.

Чарльз Делакруа откашляляся.

— Зачем мне это?

— У вас есть опыт работы в городской администрации, делать вам нечего, да и я знаю, что вы считаете мою идею замечательной.

— Давай встретимся, — сказал Чарльз Делакруа наконец. — Другого кабинета, кроме домашнего, у меня нет, и мне показалось, ты скрываешь информацию от своего парня, моего сына…

Мы договорились встретиться в моей квартире. Хотя я много раз с ним встречалась при гораздо более сложных обстоятельствах, я все-таки нервничала. Я долго решала, что же мне надеть. Не хотелось казаться школьницей, но и как девочка в кукольном платьишке выглядеть тоже не стоит. Наконец я выбрала серые брюки, вероятно, папины, хотя наверняка не скажу, и черную майку, оставленную Скарлет. Брюки оказались велики, поэтому я затянула ремень. Посмотрела на себя в зеркало на двери и пришла к выводу, что костюм глуповат. Затрещал звонок — слишком поздно переодеваться.

Я проводила мистера Делакруа в гостиную. Он до сих пор не побрился, но бородку, кажется, укоротил.

— Расскажи свой план. — Чарльз Делакруа сел на диван и скрестил ноги.

— Вы, хм, уже знаете основную идею. С тех пор я провела небольшое исследование. — Я включила свою электродоску. Я делала пометки, но изучив их, обнаружила, что они не столь тщательны, как я думала. — Как вы, очевидно, знаете акт Рембо от 2055 запретил какао и в особенности шок…

— Я-то помню, когда это случилось, Аня. Тогда я был немного младше тебя и Вина.