Право последнего вздоха

Фонарик давал слишком мало света, выхватывая то тут, то там глубокие трещины, от вида которых ноги начинали трястись только сильнее. Подъем не оказался долгим, и вскоре передо мной открылось огромное пространство, заваленное всяким ненужным хламом и строительными материалами настолько, что казалось не осталось даже тропинки, чтобы пройти между огромными кучами. Я смело шагнула вперед, чувствуя как непонятный иррациональный страх крепнет с каждым шагом. Все дальше от безопасности, все ближе к ночным кошмарам,

которые собирались стать реальностью.

Путь из заброшенного дома занял у меня всего пятнадцать минут, и вскоре я уже стояла на земле, вдыхая все еще горячий, после солнечного дня, воздух. Сумерки уже успели опуститься достаточно низко, чтобы сделать все вокруг угольно-серым, но ночное небо еще выглядело пустым, словно грозовое море, без единой сверкающей точки-звезды. Я поправила капюшон и получше перехватила лямку рюкзака, путь предстоял долгим. Пустырь в темноте казался чужой необитаемой планетой, и чувство одиночества именно сейчас оказалось как никогда сильным.

Рука еще крепче вцепилась в фонарик, луч которого дрожал, виляя из стороны в сторону. Я

старалась убедить себя, что это не от страха, но холод в кончиках пальцев говорил об обратном.

Первые огни города не показались спасительными, даже наоборот, вместе с искусственным светом пришла странная уязвимость, и мне захотелось как можно скорее нырнуть в тень. Поток машин стал только плотнее, мигая ярко-красными огнями и напоминая огромную кровавую реку. Я не стала рисковать и искать попутку, найдя желтое такси, выжидавшее вдоль дороги.

Мужчина даже не удился прозвучавшему адресу, просто кивнул, назвав астрономическую сумму. Мне пришлось согласиться, учитывая, что автобусы в эту часть города были большой редкостью, хотя мысль ловить на обратном пути попутку не радовала. Но приходилось чем-то жертвовать.

Машина тронулась, и я немного расслабилась, чувствуя себя в относительной безопасности.

Где-то там, в глухих тенях, вдали от городских огней, скрывались стражи, безжалостные,

лишенные любых человеческих эмоций, натренированные на выполнение приказов. Мне совсем не хотелось стать их жертвой, тогда почему машина неслась все быстрее, отдаляясь от шумных улиц? Потому что казалось, что я ожидала собственной казни, мучаясь в темнице.

Ошибка или нет, в данный момент это не имело для меня ведущего значения, и по большей части виной тому была обида на Эдриана, который просто ушел, подтолкнув к необдуманному шагу. Все приходилось делать самой.

- Можно позвонить с вашего телефона? - спросила я, вспомнив о номере, покоившемся в кармане. - Мне нужна всего минута.

Мужчина бросил на меня строгий взгляд в зеркало заднего вида, а потом передал тонкий мобильник, так ничего и не сказав.

Пальцы не слушались, не попадая по сенсорным кнопкам, и вызов пошел только с третьей попытки. Я вслушивалась в длинные гудки, пятый, шестой... В трубке раздался щелчок, а потом голос Виолетты, такой знакомый и реальный, что телефон чуть не выпал из рук.

- Информационная служба, оставьте ваше сообщение после сигнала.

Еще один щелчок, и я тут же сбросила вызов. Служба чего? Разве это не ее мобильный?

- Что, не отвечают? - хмыкнул водитель.

- Нет, автоответчик. - Телефон вернулся в бардачок.

Это все было очень и очень странным. Информационная служба... Я нетерпеливо ерзала на сиденье, желая скорее покончить с этим и, в тоже время, боясь, в глубине души рассчитывая, что поездка продлится вечно. Но унылые деревья заменили яркие огни домов, здесь ночь казалась еще темнее, словно черный туман, пугливо прячущийся от слепящих фар машины.

Машина остановилась и мое сердце вместе с ней. Я была готова передумать, лишь бы не остаться совершенно одной в этой глуши, но как бы на меня не кричал внутренний голос, как бы он не возмущался моей глупости, рука сама потянулась, отдавая таксисту необходимую сумму, а потом открыла дверцу машины, впуская душный воздух, пахнущий какими-то цветущими травами. Как только я ступила на дорогу, то двигатель вновь взревел, оставляя меня в клубах едкой пыли. Рюкзак стал неподъемным, оттягивая плечо, а ноги свинцовыми, не желая делать ни шага. В глубь леса вела узкая тропинка, почти тут же теряясь из виду, потому что лунный свет не проникал сквозь густую крону деревьев.