Право последней охоты

Иган вспомнил, как долго кружила Парвати вокруг того района, ожидая, когда рассеется густая облачность, и. в конце концов, приземлилась в другом месте. Но он и не подозревал, что все обстоит куда более серьезно. Их выходка, казавшаяся невинной шалостью, обернулась страданиями сотен и тысяч людей. Однажды Кехшавад продемонстрировал ему воздействие чешуйки Эрамонта на погоду, но Иган только сейчас в полной мере осознал, насколько оно сильное, и невольно поежился.

— Ледяной Дьявол — что это за тварь такая, и откуда он взялся? — осторожно поинтересовался он.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь и этого? — Орана с неподдельным удивлением посмотрела на Игана, — чему тебя только учили?

— Все больше разным практическим вещам, — он надеялся, что Куратор не заметит проступившей у него на лбу испарины, — мифология не является у нас основным предметом.

— Я уже говорила тебе, это — не мифология, а основы мироздания, — женщина говорила как терпеливый педагог, вдалбливающий в бестолковые головы учеников очевидный факт, что дважды два — всегда четыре, — Он Хранитель Путей Мертвых, обитающий по ту сторону Студеных Вод. Он встречает всех, кто выходит на Другой Берег, но никого не выпускает обратно. Он один из стражей порядка, лежащего в основании нашего мира.

Из страданий Он выковал когти Его,
Его зубы из боли отлил,
Крепче камня броню из страхов соткал,
Яд отчаянья в венах течет…

Закончив декламировать, Орана повернулась и посмотрела на Игана.

— Ну да, Генеалогию Демонов ты тоже не учил.

— Увы! Только я не понимаю, если он обитает в Мире Мертвых, то каким же образом он попал сюда?

— Я не знаю. Возможно, кто-то оказался достаточно умен, чтобы найти способ выманить Ледяного Дьявола в наш мир, и достаточно безумен, чтобы проделать это. Все нечестивцы погибли, поскольку Жизнь и Смерть несовместимы, но проделанный ими пролом в стене между мирами остался открыт, и теперь сквозь него сюда струится могильный холод с оборотной стороны бытия. Царство Мертвых мало-помалу завоевывает наш мир, и сам Ледяной Дьявол, говорят, иногда наведывается в те края. Непрекращающаяся гроза рвет там молниями самую ткань мироздания, и небо отвечает ей вечным плачем дождя. В тех местах умерло все, и Гнилые Земли продолжают расширяться. Эта огромная язва на нашей земле постоянно сочится ядом, отравляя сами души всех, кто живет поблизости. В заброшенных деревнях облюбовал себе место всякий сброд — бандиты, воры, беглые преступники. Если ничего не изменится, то Восточный Предел может обезлюдеть окончательно. Мой отец, бывший тогда Куратором, и мой брат пытались хоть что-то предпринять, но…

— Они хотели убить Ледяного Дьявола?

— Как можно убить того, кто и так обитает в Царстве Мертвых?

— Тогда… что?

Иган надеялся, что Орана не заметит, как дрожит его голос, и как по его вискам сбегают предательские капли холодного пота. Его обуял ужас от постепенного осознания степени безумия, свершенного ими пятнадцать лет назад. Кто мог подумать, что те события повлекут за собой целый шлейф последствий, отдававших самой настоящей мистикой. Он отчаянно стремился удержаться в рамках рациональных объяснений, но, сопоставляя изложенные Ораной факты с теми, что были известны ему самому, понимал, что у него это вряд ли получится. А если Куратор вдруг прознает, что Иган входил в число тех охотников, что навлекли беду на ее земли, то убьет его на месте. Удавит голыми руками.

— Они хотели найти Семя Проклятья и, если не уничтожить его, то хотя бы отвезти его подальше в степи, чтобы очистить наш Предел, — негромко заговорила женщина, глядя в одну точку перед собой, — надеялись, что тогда Дьявол оставит нас в покое.

— И что? — спросил Иган, когда Орана вдруг умолкла.

— Я не знаю, — Орана приподняла и снова уронила плечи, — они так и не вернулись. Тогда мне самой пришлось стать Куратором Восточного Предела.

— Мне очень жаль, — Игану хотелось протянуть руку и ободряюще коснуться ее плеча, но он не решился. Ему подумалось, что в данной ситуации его жест отдавал бы лицемерием.

— Это было давно, — Орана тряхнула головой и, пришпорив лошадь, поскакала вперед, к открывающимся воротам.

Несколькими днями позже Иган, измотанный, как обычно, до предела, поднимался поздно вечером в свою комнату, как вдруг его слуха коснулся странный звук. Кто-то играл на гитаре. Услышать такое среди холодных стен армейского гарнизона он никак не ожидал, и поэтому Игану потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что это — не галлюцинация.

Музыка доносилась из спальни Ораны, что было неожиданно вдвойне. Стараясь ступать как можно тише, заинтригованный Иган на цыпочках двинулся вперед.