Право Рима. Константин

— Я просто показал некоторым влиятельным чиновникам из его окружения письмо сенатора Нумерия о казни христиан в Колизее.

— Да, да помню, и что этого оказалось достаточно? — спросил удивлённо Константин.

— Соответственно с моими комментариями, но могу сказать, что больше всего всех возмутила не сама казнь, а его указ!

— Да, пожалуй ты прав, Максенций после смерти Галерия возомнил себя законным августом, — зло произнёс Константин.

— Это ещё не всё мой император! — загадочно произнёс Тиберий, положив на стол несколько монет.

Константин взял со стола три монеты и стал их рассматривать. Одна из них была выпущена Максенцием, по случаю победы в Африке. В другой он обожествлял своего отца Геркулия, а в следующей монете, он уже обожествлял Констанция Хлора, его отца, тем самым, он сам себя ставил себя в один ряд с этими августами, намекая на то, что Константин всего лишь женат на его родной сестре. Константин всё понял, но давно приучил себя не реагировать на любые внешние обстоятельства сразу, особенно если эти обстоятельства ему предоставлял другой человек. Так учили его отец и император Диоклетиан, поэтому он с безразличным видом спросил:

— Это всё, или у вас есть ещё новости?

Увидев реакцию императора, Тиберий немного растерялся и потухшим голосом произнёс:

— Есть ещё один документ, перехваченный моими людьми.

— Что за документ?

— Это указание Максенция всем магистратам в Италии.

— Ну, давай, не томи меня!

Константин прочитал свиток, в котором предписывалось всем магистратам Италии сбросить с постаментов все его статуи и бюсты. Ни один мускул не дрогнул на лице Константина.

— Надеюсь это все новости на сегодня?

— Да, мой император, — ответил, немного волнуясь, Тиберий.

— Тогда, я вас больше не задерживаю, — сухо произнёс Константин.

Расстроенный Тиберий, с лёгким поклоном удалился.

Разложив на столе свитки и монеты, Константин стал прохаживаться по кабинету. Возвращение Испании под его управление было весьма приятным для него моментом, это, несомненно, усиливало его положение в империи. На фоне всего этого Максенций почему-то стал вести себя вызывающе.

Его размышления прервала Фауста:

— Дорогой, я уже уложила детей спать, ты ещё долго?

— Ложись без меня, я ещё поработаю, — ответил Константин, слегка улыбнувшись.

По этой напряжённой улыбке Фауста поняла, что у мужа возникли какие-то проблемы, и засыпать ей придётся сегодня одной.

— Плохие новости? — спросила она, садясь возле стола.

— Похоже, твой братец возомнил себя богом, — усмехнулся Константин.

Фауста равнодушно покрутив в руках монеты Максенция сказала:

— Тебя назначил августом Галерий и именно ты должен править в Риме, а не этот самозванец!

— Дорогая, я, как раз собираюсь об этом подумать, — улыбнулся Константин.

— Тогда это надолго, — зевнула Фауста, вставая, — пойду я спать, мальчишки меня сегодня уморили.

— Иди, не жди меня, — Константин чмокнул жену в щёчку, проводив её до двери.

Константин подошёл к своему столу, разложил перед своим взором карту провинции Италия. Его мозг стал генерировать картину предстоящей войны. Вот его войска проходят через Рецию, далее Альпы. Спускаясь с гор, они подходят к Турину, к Медиолану, затем к Вероне. После этого его легионы двигаются на юг Италии к столице империи Риму. Да, он начнёт войну, может быть самую важную в своей жизни, войну за Рим, вернее за своё право быть правителем этого Вечного города и всей Римской империи.

Глава II

Луч Солнца падал на водную гладь, отражаясь от её поверхности, разбивался на множество маленьких зайчиков сверкающих в небольшом отдельном бассейне терм Каракаллы. Сенатор Нумерий Тулиус сидя в бассейне от этого немного щурился, ведя беседу со своими коллегами. Их было трое: сенатор Септимий Маргус, сенатор Спурий Олиус из рода Клавдиев и сенатор Мамерк Квинт из рода Эмилиев. Септимий Маргус крупный землевладелец Италии сидел рядом с Нумерием, а двое других сенаторов сидели напротив, опёршись на чёрную мраморную стенку бассейна. Слегка разомлевшие от пара они вели степенную беседу государственных мужей.

— Римские императоры со времён Нерона получали власть и успешно правили только в результате некого компромисса между армией и сенатом, — произнёс худощавый, седой Олиус Клавдий.

— Ты прав Олиус, если говорить именно об успешном правлении, — усмехнулся Нумерий.

— Чем же ты недоволен Нумерий, ты Максенцием вроде обласкан, дела у тебя, судя по всему, тоже идут хорошо? — спросил Мамерк Квинт, полноватый мужчина средних лет.

— Если отбросить любые божественные теории то власть всегда зиждется на тех услугах, которые может оказать либо Сенат, либо армия своему государству и народу, — ответил Нумерий.

— Армия может править только силой оружия, в руках Сената находятся все торговые рычаги управления империей и без компромисса здесь конечно не обойтись, — включился в разговор Септимий Маргус, седой плотный мужчина, — если конечно власть работает в интересах государства, а не ради достижения чьих-либо личных целей.

— Личные цели они тоже разные бывают, — задумчиво произнёс Нумерий.