Право Рима. Константин

— Хорошо, я согласен, Марку Флавию благодаря стечению обстоятельств удалось создать небольшое успешное провинциальное государство, которое в определённом смысле может служить для нас примером в плане организации управления своими провинциями, но где взять столько Марков Флавиев?

— Этого я не знаю, — задумчиво произнёс Крисп, — в нынешней организации управления провинциями чиновники привыкли гнуть спину, льстить и лгать, утратили энергию, стали трусами и мздоимцами, их основными чертами стало раболепство перед высшими, наглость относительно низших, и даже твой государственный патент на должность лишь усилит круговую поруку в их среде!

Константину услышал то, чего менее всего ожидал услышать от своего сына, значит он не был его соратником! Или ещё не стал им? Опустив свой взгляд, и играя желваками, некоторое время император молчал, затем спросил:

— Почему ты запретил возврат собственности христианской церкви?

— Потому что я считаю, что религия должна быть, отделена от государства, любая религия, и языческая, и христианская. Возврат собственности это частное дело и должно решаться судом, а не государством, — уверенно ответил Крисп.

— Но это закон, мой закон!

— Значит, это плохой закон!

— Даже цезарь обязан исполнять законы! — произнёс Константин. Затем пристально посмотрев на сына, добавил:

— Завтра утром, я сообщу тебе название провинции, которой ты будешь управлять!

— Но я цезарь, и префект галлийской префектуры! — воскликнул удивлённый Крисп.

— Цезарем ты остаёшься, а префектом вместо тебя будет другой цезарь! — твёрдо, глядя в глаза сыну произнёс император.

— Мой брат Константин?

— Да!

— Ты хочешь, того, кто обеспечил тебе победу под Византием отправить в ссылку, а вместо меня назначить префектом малолетку?

— Он такой же цезарь, как и ты!

— Хорошо, мне можно идти, я не хочу больше с тобой разговаривать! — с вызовом произнёс Крисп.

Константин кивнул головой, и сын вышел из его кабинета. Ночью Константин почти не спал. Всё происходящее вызвало у него ощущение, что весь мир закачался, его мир, мир который он создавал с таким напряжением всех своих сил! Причём произошло это внезапно, во всяком случае, для него! Немного дав волю своим чувствам, Константин всё же вернулся к объективному восприятию действительности. Возможно, он чего-то не знает или не понимает, поэтому для принятия окончательного решения ему была необходима дополнительная информация. Немного успокоившись, Константин уснул. Ему приснился отец. Август Констанций Хлор явился на фоне водопада и что-то говорил сыну, но Константин никак не мог понять слова отца. Через мгновение отец исчез. Константин открыл глаза. Было раннее утро. Светило солнце. Слышалось разноголосье птиц. Умывшись, Константин вызвал к себе Луция Секста и Клавдия Валерия. Из доклада Луция Секста следовало, что в последнее время у римской элиты резко ухудшилось отношение ко всем действиям императора. В обществе упорно муссируются слухи, о том что Константин, подобно Диоклетиану откажется от власти в пользу своего сына. Клавдий Валерий предположил, что причина всё же кроется в законотворческой деятельности императора, ведь многим патрициям не по душе законы о возврате собственности христианской церкви, а так же законы в области семейного права, но создавалось впечатление, что за этими слухами кто-то стоит. Император внимательно выслушал своих помощников, затем дал указание Клавдию Валерию подготовить указ о назначении префектом галльской префектуры своего сына Константина. Клавдий посмотрел на императора и понял, что это решение обсуждению не подлежит. Кивком головы император отпустил своего квестора. Когда квестор вышел Константин тяжело посмотрел на Луция Секста и произнёс:

— Цезаря Криспа я пока отправляю в Истрию, там у меня есть небольшое имение, вам надлежит обеспечить ему надёжную охрану во время следования и в месте его нахождения!

Луций Секст, получая приказы, никогда особо не размышлял над их подоплёкой, а просто добросовестно исполнял свой долг, поэтому кивнул и спросил:

— Он ждёт за дверью, позвать его?

— Да, зови, — вздохнув, ответил Константин.

В глубине души Константин почувствовал некоторое беспокойство от надвигающихся событий, которые не входили в его планы. Именно поэтому он решил отправить Криспа на другой берег Адриатического моря с тем, чтобы после того, как всё успокоится, поговорить с ним по душам. В кабинет вошёл Крисп, всем своим видом показывая, что он по-прежнему уверен в своей правоте. И если у Константина ещё была самая малая надежда, что сын сейчас раскается, то теперь и она улетучилась.

— Ты сейчас же убываешь в Истрию и будешь там ждать моего окончательного решения, — внимательно глядя в глаза сыну тихо, но твёрдо произнёс Константин.

— Это арест? — спросил Крисп, явно не ожидая такого поворота событий.

— Это время для размышлений, — сухо произнёс император.

— Я понял, — ответил сын, играя желваками.

— Что там произошло между тобой и Фаустой?

— Я больше не хочу отвечать на твои вопросы, — ответил Крисп, кивнул и демонстративно направился к двери.