Право сильного

Эйден сбросил пиджак на пол, оголив мускулистый торс, и развел руки. Он стал излучать тусклую ауру, и кожа его покрылась светящимися рунными символами. На лбу Эйдена будто невидимой кистью рисовалась замысловатая геометрическая фигура, и завершился рисунок глазом, расположенным четко по центру. Затем кожа на лбу Эйдена треснула, и из трещины медленно вылез настоящий демонический глаз, заняв место глаза нарисованного, и став третьим на лице Эйдена.

— Что ты за тварь, — Вик, чувствуя, как силы покидали его тело, упал на колени. Рэй повалился рядом с ним, и тихо простонал, все еще не придя в себя. — Что ты такое?

— Хочешь назвать меня монстром? — Эйден смешно выпятил губу. — Знаешь, это будет обидно. Ведь на самом деле я такой же, как и ты. Хочешь, расскажу, почему у тебя происходят постоянные перепады настроения от гуманизма и до полнейшего безразличия? Думаешь, это из-за тонкостей твоей поврежденной детской психики? Думаешь, ты стал таким потому, что увидел, как всю твою семью расстреляли у тебя на глазах? Вздор! Чушь, и полнейший вздор! Они не были твоей настоящей семьей, Вик, — Эйден злорадно ухмыльнулся, предвкушая удивление Вика.

— О чем ты говоришь? — Вик сглотнул скопившуюся во рту слюну. — Откуда тебе знать о том, что с моей психикой творится?

— На тебе написано. Помнишь странные символы, которые ты недавно видел? — Эйден смотрел на Вика жутким третьим глазом. — Я их тоже вижу. И если бы ты на меня посмотрел, ты бы понял, что я отличаюсь от всего остального. Не буду долго томить тебя, Вик. Ты Нергонец. И Рэй Нергонец. И я.

— Ты бредишь? — нахмурился Вик. — Какой еще к чертовой матери Нергонец? Они вымерли, или перешли в свою энергетическую форму.

— Не все. Думаешь, они разом это делают? Нет, мой друг. Ты глубоко заблуждаешься. Позволь рассказать с самого начала. Я вижу, кто-то уже предоставил тебе информацию на эту тему, но уверен, она была не совсем полная. Слышал про Вселенский разум? Вижу, что да, — улыбнулся Эйден, увидев выражение лица Вика. — Так вот, Вселенский разум, это, ну… Вообрази его писателем. Тебе так будет проще понять. Так вот, он в буквальном смысле написал Вселенную и мир, в котором мы живем. Символы, увиденные тобой, есть каллиграфический почерк творца. Прекрасный, и почти неповторимый. Знаешь, что удалось сделать Нергонцам? Невероятное, что не удавалось сделать еще ни одной цивилизации, которую создал Творец. Они пошли по уникальному пути энергетического развития, отвергнув технологии, и смогли понять язык Бога, Вик. Но только понять. Писать на нем, они, к сожалению не научились. Они научились только стирать Божественные буквы, и изменять их содержание. Стать Рудным монополистом мне позволило умение менять ткань мироздания, и переписывать ее. Я многократно ускорил обновление рудных месторождений, потому конкуренции у меня нет. Но я приблизился к тому, чтобы научиться писать на языке Бога, — Эйден ухмыльнулся. — И для этого мне нужен ты. Рэй — лишь запасной вариант. Кроме нас троих, к сожалению, пробужденных больше нет.

— Кого? — не понял Вик.

— Я же тебе еще не рассказал. Точно, — Эйден задумчиво нахмурился. — Все люди — Нергонцы по происхождению. Люди и Нергонцы принадлежат к одному гуманоидному виду, развитому разными способами. Нергонцам свойственно отступничество, правда некоторым. И не абы где, а в рядах Проводников вечности. Проводники вечности — Нергонцы, находящиеся на границе эволюции между органической и энергетической формой существования. Их в Нергонской расе было очень мало, и они обучали своих соотечественников языку Бога. Учили понимать язык, стирать, и изменять символы. Все эти обелиски с символами на Берроне, о которых ты, возможно, слышал — средства для переписывания и стирания реальности. По принципу этих средств функционирует «Пояс Кридиана». Кридиан, кстати, один из Проводников вечности, являвшийся отступником. Он твой настоящий папаша, — Эйден растянул губы в зловещей улыбке. — Я убил его, разрезав ему поясницу. Отсюда, кстати, и название. «Пояс Кридиана» назван в честь поясницы твоего папочки.

— Хватит пороть горячку, — прошипел Вик. — Мне плевать на этого Кридиана. Ты убил тех, кто растил меня, и их я любил.