Право собственности и способы его защиты в гражданском праве

Другой пример. По общему правилу, если у ответчика отсутствует спорное имущество, предъявленный к нему виндикационный иск не может быть удовлетворен. Однако если спорное имущество ответчиком было передано третьему лицу лишь во временное владение, это лицо привлекается в качестве соответчика, но не заменяет ответчика первоначального (п. 32 Постановления № 10/22). Таким образом, незаконный владелец, передавший вещь во временное пользование, продолжает рассматриваться как владелец. Поскольку фактического обладания вещью он не осуществляет, остается признать его владельцем опосредованным.

По-видимому, опосредованное владение может пригодиться для применения ст. 305 ГК РФ, например, субарендодателем. Статья 305 говорит о защите владельца; поскольку субарендодатель продолжает отвечать перед арендодателем, ему может понадобиться защитный механизм, если вещь передана в субаренду новому владельцу и утрачена им, при этом субарендатор не собирается осуществлять защиту. Субарендодатель сможет воспользоваться ст. 305 ГК РФ, если будет считаться владельцем. Другой пример использования конструкции двойного владения можно встретить в практике ВАС РФ: имущество публичного собственника было передано учреждению, которое и владело им. Затем право собственности на это имущество неправомерно регистрируется на другое лицо (учреждение продолжает владеть). Для того чтобы собственник мог воспользоваться иском о признании зарегистрированного права несуществующим, ему необходимо считаться владельцем.

Двойное владение может пригодиться и для добросовестного приобретения. Допустим, лицо приобретает вещь у неуправомоченного приобретателя, но вещь передается не ему, а по его указанию третьему лицу, с которым у приобретателя заключен договор аренды этой вещи. Строго говоря, приобретатель не получил вещь во владение. Его выручит только владение опосредованное.

6.2. Что понимать под corpus possessionis?

Владение как контроль за вещью, разумеется, не сводится лишь к удержанию вещи в своих объятиях, постоянному физическому контакту с нею. Иначе было бы нельзя владеть, например, недвижимостью. Р. Иеринг в своей монографии «Об основании защиты владения» вполне справедливо указывал на то обстоятельство, что понимание владения как «физического господства над вещью» может быть верным только относительно движимых вещей, но недвижимое имущество не поддается такому господству. «Я владею отдаленным участком земли, но имею ли физическую власть над ним? Над этой властью смеются зайцы, уплетая капусту в моем огороде, и хохочут дети, валяясь в моем сене», – писал немецкий ученый[59].

Ф.К. фон Савиньи предлагал понимать под владением фактическую возможность в любой момент приступить к обладанию вещью[60]. В нашем праве такое определение повторил Д. И. Мейер[61].

Проект новой редакции ГК РФ определяет владение как фактическое господство лица над объектом владения, которое сохраняется до тех пор, пока владелец имеет свободный доступ к объекту владения (ст. 209 Проекта Федерального закона № 47538-6). Получается, что фактическое господство понимается как свободный доступ к вещи. Но и эта широко распространенная формула не безупречна. Не только я могу в любой момент приступить к использованию стога сена в поле, но и любое другое лицо. Свободного доступа мало.

Поэтому для определения наличия corpus possessionis пока не придумали ничего лучше, чем подход, отраженный еще в Дигестах: это такое положение лица в отношении вещи, в каком нормально находятся собственники в отношении своих вещей[62]. Например, если дрова сложены напротив чьего-то двора, то предполагается, что именно хозяин двора является и владельцем дров[63]. Такое же значение могут иметь, например, владельческие знаки, оставленные на вещи, возведенный вокруг участка забор. Другим достаточно гибким способом определить corpus possessionis является указание на нахождение вещи в сфере хозяйственного господства лица, притом что наличие или отсутствие этого хозяйственного господства должно определяться в соответствии с воззрениями оборота.

6.3. «Книжное» владение

Одинаково ли понимание владения – говорим ли мы о движимых вещах или о недвижимых? В римском праве этот вопрос если и возникал, то только в связи с тем, что corpus possessions для недвижимости мог выражаться в более утонченных формах: римское право, как известно, не придавало юридического значения тому, чем владеет лицо – козой или виллой.

С появлением регистрации прав на недвижимое имущество закономерно возник и вопрос: возможно, наличия записи в книге учета прав на недвижимое имущество достаточно для того, чтобы лицо, внесенное в эту книгу, полагалось владельцем вещи независимо от фактического обладания ею? Подобное понимание владения получило название «книжное владение».