Право стать отцом

Настолько холодно это было произнесено им, что я ощутила этот холод даже физически. У меня прямо мороз по коже прошелся. Кончики пальцев стало покалывать. А дыхание участилось. Я была разбита.

Только что рухнула моя надежда. Похоже, что последняя. Ведь я понимаю, что мне не вернуть сына своими силами. Это будет настолько же бесполезно, как и мои тщетные попытки уговорить Ярослава помочь мне.

— Да… — убираю ремень безопасности, изо всех сил стараясь в этот момент сдержать слезы.

Дергаю дверную ручку и выскакиваю из машины. Уже закрыв дверь, я начинаю рыдать. С трудом переставляя ноги, я двигаюсь к двери подъезда, судорожно достаю ключи из кармана, чтобы разблокировать дверь.

Ни в коем случае не оборачиваюсь. Это бы только добило меня. Не хочу больше его видеть. Это… очень болезненно.

Подойдя к двери подъезда, я невольно выронила ключи.

— А-а… — ахнула, когда наклонилась за ними. Это… это приступ. Нет, только не сейчас!

Меня сгибает, я падаю на колени, прямо на лед. Стою так уже секунд двадцать. Потихоньку опускает, но встать по-прежнему не могу.

Позади я слышу шаги по скрипучему снегу. Слава богу… Кто-нибудь из жильцов мне надеюсь поможет подняться.

— Что с тобой? — слышу этот голос и сразу поднимаю голову. Это он. Ярослав.

— Вы не уехали?..

— Нет. Вызвать скорую? — берет за локоть и помогает мне подняться на ноги.

— Нет… Они ничего нового не скажут. Не нервничать. Принимать таблетки вовремя. Я… в порядке. Спасибо. Можете ехать. Я… пойду, — коротко смотрю на дверь подъезда, замолкая на несколько секунд. — Ну или… Хотите подняться?

— Подняться?

— Да. Ко мне. У меня… есть печатные фотографии с Максимом. Там и его семья есть. Хотите?..

Я не сдаюсь. Каждый раз, когда судьба будет подкидывать мне шанс — я буду его использовать. Ради сына.

— Ну пошли, — неожиданно согласился Ярослав.

— Идем, — разблокировала дверь и прошла внутрь первой.

Ярослав следовал за мной до самого лифта, которого мы подождали и поднялись на мой этаж.

Отпираю дверь и в то же время стараюсь вспомнить, что у меня есть на кухне.

— Можете не снимать обувь, — стягиваю с шеи шарф, вешаю куртку на крючок.

Замечаю, что он все-таки снимает обувь, как и пальто. У меня тут очень тепло. Спариться можно в теплой одежде.

— Сюда, — веду его в кухню. Как здорово, что у меня тут порядок. — Чай? Кофе?..

У него такой взгляд, что в дрожь берет. Сдался ему мой чай. Он фото хочет увидеть.

— Чай.

— Хорошо, — спешу поставить чайник. Не стану спрашивать какой он хочет чай. Явно он не пьет зеленый. Налью черный. А еще у меня есть конфеты, которые я вчера не доела. — Я сейчас за фото сбегаю, — убегаю в комнату, ищу те несколько фотографий, которые я спрятала в своей любимой книге.

Переведя дух, возвращаюсь к нему в кухню. Мне правда так тяжело его видеть. Сейчас, пожалуй, тяжелее всего. Я в конец все осознала.

— Вот… — кладу восемь фото в стопке на стол перед ним, а сама иду к чайнику, который только что вскипел.

Достаю чашки, сахар, вазочку с конфетами. Периодически на него поглядываю. Мне хотелось видеть его выражение лица за просмотром фото, которые он не спеша и очень внимательно рассматривал.

— Можете проверить фотографии, если хотите. Они настоящие, — наполняю его чашку кипятком.

— Я верю тебе, — произносит он, а я роняю свою еще к счастью пустую кружку, и та разбивается вдребезги об пол. Меня непроизвольно дернуло.

— Черт!

Ничего, у меня есть еще чашки. Потом осколки соберу. Сначала чай и разговор. Какая же я неуклюжая! А еще в ресторан хотела идти работать с такими кривыми руками! Я — это уже не я в студенческие годы. Я — теперь другой человек. Эта операция разделила мою жизнь на до и после.

— Пожалуйста, — ставлю перед ним чашку.

Сажусь на соседний стул, подложив одну ногу под попу. Спешу пригубить чашку с зеленым чаем, чтобы хоть чем-то себя занять.

Замечаю, что Ярослав смотрит куда-то ниже моих глаз. В область моей груди, но вовсе не на грудь. Он просто видит край моего шрама.

— А… — ахнула, поспешив одернуть блузку выше. Да, я дико комплексую. Зрелище не очень приятное. — Ты… Вы сказали, что верите мне.

— Верю.

— И что это значит?

— А что это должно значить?

— Ну… — протянула я. — Мне правда нужна помощь. Может… может… — слишком много уже этого «может». — Может… Я должна вернуть сына, понимаете? У меня больше ничего нет. А тут вы… А! — взглянула в сторону дверного проема, дёрнувшись.

Кто-то в дверь звонит. Не представляю даже, кто это может быть.

А что, если это Руслан?..

— Это… это может быть мой друг.

— Он ходит к тебе так поздно?

— Он вообще не ходит ко мне. Но сегодня я так странно вела себя по телефону. Он вполне мог решить заглянуть.

— Откроешь?

— Да. Только… только вы ничего не говорите.

Ясное дело я не хочу раскрывать Руслану такой вот… козырь. Мало ли, где он об этом обмолвится. А что, если Ярослав все-таки решится мне помочь?.. Он не должен пока ничего знать. Никто не должен.

— Иди открой.

— Иду.

Выбегаю в прихожую, припадаю к глазку, а там и впрямь Руслан. Хорошо, что он, а не кто похуже. Мне есть кого бояться и в этом городе, и за его пределами.