Право учить. Повторение пройденного

Третье. Мой противник — искусный чародей, следовательно, не мог остаться незамеченным.

Скажете, мало? Не соглашусь. Очень и очень много. А теперь, собственно, приступим к чтению.

«Доброго здравия и благополучия почтенному господину и чадам его! Да пребудет дом ваш полной чашей, а вверенный вам город — садом, приносящим плоды! Осмелюсь отнять несколько мгновений вашего драгоценного времени, чтобы предупредить, предложить и предостеречь. Колодцы Вэлэссы постигла беда, и вода в них потеряла приятственный для языка вкус, но вблизи от города есть чудесный источник, способный удовлетворить потребности всех жителей. Только не советую вам самому пить из него, если желаете сохранить себя и свою жизнь в целости. Но совершенно не буду против, чтобы все прочие пользовались той водой. Понимаю, что как правитель города вы пожелаете уберечь людей от беды, и поэтому предпринял кое-какие действия в отношении одного из ваших детей. Самого любимого, разумеется! Думаю, девочка уже получила мой скромный подарок, и он занял подобающее ему место… Не советую пытаться его снять — не получится. Также не советую рассказывать кому-либо об этом письме и его содержании, потому что, как только ваши уста покинет хоть одно слово, связанное с моим маленьким секретом, ваша дочь умрёт, быстро и надёжно. Впрочем, если город вам важнее, чем одна юная жизнь, можете поступать как сочтёте нужным».

Простенько и понятно, не так ли? Этот негодяй мне уже нравится: изъясняется вежливо, почти ласково, но за каждой строкой чувствуется бесстрастная угроза. Мол, я вас предупредил, изложив все «за» и «против», теперь решайте сами, на свой страх и риск, а я, так и быть, посмотрю, что у вас получится. Без удовольствия, конечно, а только ради пополнения копилки наблюдений. Замечательный противник! Просто великолепный! Хотя бы потому, что я начинаю понимать, как к нему подступиться.

В открытое окно робко заглядывало утро, жаркое и мутное от марева, поднимающегося над не успевшей остыть за ночь и вновь нагревающейся в лучах беспощадного солнца землёй. Ни ветерка. Вот ведь подлость со стороны природы: ну да, месяц Первых Гроз уже начался, а там и лето не за горами, но где грозы-то? Хочу дождь. Очень хочу. Эй, небо, ты собираешься поплакать или нет? Смотри, если само не захочешь, я тебя до слёз доведу! Понятно?

Поговорив с небом, я отошёл от окна. По-моему, меня не услышали. Ну и пусть. Обещание дано и будет выполнено, а если оно кого-то не устраивает, претензии надо высказывать вовремя.

— Вижу, вы вернули себе силы, Мастер? — спросил появившийся на пороге комнаты Льюс.

Хорошо, что я копался в сумке, укладывая завершённое вязание: если бы у меня под рукой оказалось что-то, не представляющее ценности, оно отправилось бы прямиком в сторону открывающейся двери, потому что после разговора с Марисой моя персона стала почитаться слугами ещё больше и покоя от любопытствующих не стало совсем. А если учесть, что каждый норовил до меня дотронуться либо поклянчить помощи в решении своих проблем, ещё трёх дней мне хватило, чтобы озвереть. Совершенно.

Да я — просто старая развалина, если приходится так долго поправляться после не особенно какой активности… Хотя почему это «не особенно»? Много всего было сделано. Даже с лихвой. И без передышек, что представляет наибольшую опасность. А поскольку тратил я свои собственные силы, которые разрушением магии не очень-то и восстановишь, мне могли помочь только время и покой, потребные для того, чтобы Пряди Пространства, проходящие через меня, вернули моему телу утраченное. Печально, но факт: я не подлежу изменениям извне. С одной стороны, это ценное достоинство, а с другой — большое неудобство. Был бы как все, давно уже проглотил бы пару-тройку магических зелий и бегал как молодой олень! Хм. Ну и сравнение… Мне больше подходит другое животное, и тоже рогатое, помимо всего прочего. Хотя, после неоценимой помощи этого самого животного, носящего гордое имя «Пешка», надо признать, моё отношение к козлам существенно изменилось.

— Да, милорд. Простите, если доставил вам хлопоты.

— Вы оказали мне услугу, плату за которую я пока не могу себе представить, — серьёзно сказал герцог. — По сравнению с ней мелочи, стоящие нескольких монет, смешны и никчёмны. Вы спасли мне жизнь.

— Кстати, о жизни: как вы себя чувствуете, милорд?

— Вашими стараниями — прекрасно! Простуда почти прошла, а всё прочее…

— Позвольте мне самому взглянуть.

Я прижал палец к голубому ручейку на запястье Льюса. Тук, тук, тук. Ритм становится для нас общим, и алое Кружево предстаёт передо мной во всём великолепии.

Действительно, дела обстоят неплохо — бледных капель почти не осталось. Пройдёт ещё несколько дней, а ещё лучше — месяц, и кровь молодого человека вернёт себе свои прежние качества. Радостное известие, ничего не скажешь.

— Да, милорд, вы почти здоровы.

— Благодаря вам, — настойчиво повторил герцог, заставив меня устало вздохнуть:

— Не считайте себя обязанным.

— Но…

Я взглянул в серые глаза человека, мучительно выбирающего одну из двух манер поведения: господина или друга.