Право учить. Работа над ошибками

Ручейки слез на осунувшихся щеках еще не высохли, но уже не вызывали тревоги: первое потрясение прошло.

– А как думаете вы сами?

Принц виновато отвел взгляд.

– Вообще, смеяться я предпочитаю по другим поводам, а здесь и сейчас ничего смешного не вижу.

– Значит, ты пришел отомстить.

– Можете сказать, за что? А то я никак не могу придумать.

Глаза Рикаарда растерянно округлились:

– Но я… Тогда, в поместье… Я же при всех оскорбил и…

– Хорошо, что вы это понимаете. Но позвольте заметить: оскорбление имеет вес, только если обе стороны считают его таковым. А я не нашел в ваших словах ничего обидного для себя. В конце концов, отрицать, что на мне тоже какое-то время был надет ошейник, глупо. И еще глупее спорить о разнице в правах раба и господина.

– Ты… не злишься?

– На вас? Хотите, открою великую тайну? Все горькие и дурные чувства мы испытываем не к кому-то постороннему, а только к себе самим. Собираясь оскорбить меня, вы ненавидели свою слабость и неудачи в прошлом, верно? Вы проиграли не потому, что я оказался сильнее, а потому что сами оказались слишком слабы. Ничего, пройдет время, вы научитесь оценивать и свои силы, и силы противников, и станете непобедимы. Если захотите. Но поверьте, вечно побеждать – жуткая скука!

Он смотрел на меня, и по золотистым отблескам свечного пламени в глазах было понятно: мальчик никак не может поверить в то, что все беды закончились. В то, что спасение пришло. Правда, не с ожидаемой стороны и не слишком поспешно, но вот оно, рядом, в одном шаге, стоит только протянуть руку…

Подрагивающие пальцы коснулись моего колена.

– Это на самом деле ты?

– А кто же еще? Или вы встречали другого простака, согласного изгадить свои чудесные золотые локоны черной краской только для того, чтобы накормить вас завтраком?

Ну наконец-то! А я уже и не надеялся увидеть улыбку на изможденном переживаниями лице.

– Так что ешьте и набирайтесь сил.

Он послушно кивает, и все же не может не спросить:

– Ты останешься здесь?

– Конечно. Иначе зачем было приходить?

Насчет «золота» я, конечно, приврал: волосы у меня обычные, рыжеватые, не темные и не светлые, но благодаря помощи Литы удалось превратить их в довольно жесткие, почти прямые и угольно-черные. Как оказалось, простая перемена цвета способна изменить человека почти до неузнаваемости. То есть хорошие знакомые смогут вас опознать, если вы им это позволите, те же, кто видел мельком, скорее всего даже не подумают, что вы – это вы. А учитывая, что серебряный зверек снабдил меня еще и тоненькой пленкой, сделавшей глаза темно-бурыми, преображение произошло просто чудесное.

Я мог бы оставить все, как есть, и даже в этом случае не вызывал бы подозрений у некроманта, но посещать окрестности Мирака в своем прежнем виде посчитал более рискованным, чем приемлемо для успешного решения поставленной задачи. Которую, собственно, уже более чем наполовину решил.

С принцем все хорошо. И останется хорошо, если приложу еще немножко усилий. Не сегодня-завтра злодей-труповод раскроет мне большую часть тайн, потребных для участия в завоевании мира, и нужно будет лишь терпеливо, шаг за шагом, вычистить змеиное логово. Ну что, жизнь удалась? Вполне!

– А вы волшебник, – заметил некромант, намазывая толстым слоем масла хлебную лепешку.

– В чем же состоит мое волшебство?

– Или просто умеете обращаться с детьми, неважно. Но вам удалось уговорить мальчика прекратить голодание, и, признаться, я очень этим доволен.

– Сверх жалованья пару монет не накинете? За усердие?

Он расхохотался и погрозил мне вилкой:

– А вам палец в рот не клади… Будут, будут монеты. Уверяю – ничьих услуг не забуду.

Марек, сидящий за столом напротив меня, покачал головой, сомневаясь в доброй памяти хозяина.

– И неверующих тоже вспомню, когда придет время!

Русоволосый криво улыбнулся, отправляя в рот очередную порцию жаркого. пока я разговаривал с принцем, в самом деле прошло довольно много времени, и завтрак было решено перенести на обед, а высвободившееся время истратилось на приведение в сносный вид еще одной комнаты пусть без мебели, но с местом для спанья.

– Раз уж вы заговорили о мальчике… Так ли необходимо держать его в подвале? Холод и темнота не пойдут на пользу здоровью.

Некромант отхлебнул эля и признал:

– Вынужденная мера. Сами видели, в доме слишком мало пригодных для жилья помещений. К тому же я не хочу, чтобы с мальчишкой что-то случилось.

– Разве он может выйти отсюда? Вы ведь не подарили ему браслет?

– Выйти не сможет, но если будет свободно шататься по дому, еще покалечится, а то и вовсе убьется… Нет, пусть пока посидит внизу.

– Ну хотя бы выводите его гулять, я видел на втором этаже небольшой балкон, там можно подышать воздухом.

– Сами займетесь мальчиком, если желаете. Только смотрите, отвечаете за его голову своей!

Я заинтересованно уточнил:

– Он настолько ценен?

Некромант прожевал кусок лепешки, проглотил и, помолчав, признался:

– Для меня он дороже всех сокровищ мира.

– Неужели? А с виду…

– Внутри мальчика вся сила моей будущей армии. Он – Мост. Знаете, что сие означает?

Я наморщил лоб, Марек навострил уши.