Право умереть

Мне необходимо было хоть немного поспать, но какие-то смутные мысли мешали заснуть. Не мысли о том, что дело завершено, это было ясно, а скорее то, как мы его провели. Что это — просто удача или проблеск гениальности? Уже много лет прошло с тех пор, как я оставил попытки выяснить, как работает у Вулфа голова, но этот случай был исключительным. Мне и в голову не пришло обратить внимание на сочетание букв «оу» в четырех именах: Пол, Оулт, Моуд и Воун, но ведь я мог бы! Любой бы мог! В этом не было ничего особенного. Особенность заключалась в другом: ну, а если бы я обратил на это внимание, что из того? Я бы счел это простым совпадением. Но вот он обратил внимание на четыре «оу» в четырех именах, и это все время копошилось у него в голове:

ПОУЛ и ОУЛТ

ПОУЛ и МОУД

ПОУЛ и ВОУН

ОУЛТ и МОУД

ОУЛТ и ВОУН

МОУД и ВОУН

Он рассмотрел каждую пару в отдельности и решил, что единственная, которая могла не быть случайным совпадением, была «Оулт и Моуд», потому что, если женщина по фамилии Оулт меняет фамилию, то почему бы ей не выбрать другую фамилию или имя тоже с «оу»? Да… Я и сам мог бы прийти к такому заключению. Мог бы, но не пришел… То, что произошло у него в голове, что побудило его позвонить Воуну-старшему и Отто Друкеру и послать меня в Эвансвиль, не произошло в моей башке и не могло произойти. Он сказал: «Скудость данных почти равна нулю». Но вот я в Эвансвиле, и я знаю теперь, кто убил Сюзанну Брук и Питера Воуна, а возможно, что никогда не узнал бы этого, не начни Вулф рассуждать о дифтонгах.

Поймав себя на том, что теряю драгоценное время, я повернулся на бок, но заснуть не мог. Мне пришло в голову, что она воспользовалась также сочетанием «джор» в своем имени «Марджори», перенеся в фамилию «Джордан». Если бы Вулф знал, что миссис Оулт звали Марджори, он бы распутал этот клубок еще неделю назад. С этой мыслью я и заснул.

Я заказал разговор на 7.45, потому что на Тридцать пятой улице уже будет 8.45, а я хотел застать Вулфа до того, как он поднимется в оранжерею. Ровно в 7.45 меня разбудил звонок.

Трубку поднял Фриц, переключил телефон на комнату шефа, и я услышал его хриплый, сердитый голос.

— Да?

— Это я. Я спал всего четыре часа и хочу еще спать, поэтому буду краток. Даже если бы я говорил с вами целый час, вам все равно понравилось бы каждое мое слово. Все прошло без сучка и задоринки. Зарезервируйте номер в отеле «Черчилль» для мистера Джорджа Сиверса. — Я повторил фамилию по буквам. — Он прибудет сегодня вечером приблизительно в двадцать тридцать вместе со мной. Пусть Фриц не оставляет мне обеда. Я поем вместе с Сиверсом в самолете.

— Существуют ли какие-нибудь родственники в Эвансвиле?

— Нет. Она одна на всем свете, как и говорила.

— Весьма удовлетворительно, — хмыкнул он и повесил трубку.

Иногда мне кажется, что он переигрывает. Я понимаю, что им было сказано все, что должно было быть сказано, но ведь он мог бы еще спросить о местной погоде или мягкая ли у меня постель?? А постель-таки была мягкая. Я свернулся клубком и снова заснул.

Встреча с мистером Литтауэром была вовсе не обязательна, и не знаю, когда бы я проснулся, если бы не телефонный звонок. Протянув руку за трубкой, я взглянул на часы: 10.42. Звонил лейтенант Сиверс. Он сказал, что договорился об отъезде, и так как между Эвансвилем и Луизвилем во времени час разницы, нам нужно выехать не позже 13.00, чтобы успеть на пятичасовой самолет. С горестным вздохом вылез я из постели и направился в ванную.

Возможно, что мои вечные затруднения с адвокатами проистекают из-за того, что в их глазах я не являюсь многообещающим клиентом, готовым немедля сунуть руку в карман за чековой книжкой. Я обращаюсь к ним только с вопросами, на которые они предпочитают не отвечать. Так же было и в этот раз с Эрнестом X. Литтауэром в большой, залитой солнцем комнате, из окна которой открывался прекрасный вид на реку Охайо. Я хотел только узнать, поддерживал ли он связь с миссис Марджори Оулт в течение последнего года, а он хотел только не отвечать на мой вопрос. Он и не ответил, но я пришел к выводу, что он не имеет ни малейшего представления о том, где она сейчас, и что ему это совершенно безразлично.

Когда без четверти час я подошел к стоянке, там уже был Сиверс с чемоданом такой величины, словно он уезжает на целый месяц. Я даже испугался — не был ли я излишне гостеприимен. Правда, клиенту говорить об этом не следовало. Ведь он должен был помочь разобраться в нашем деле, так что — добро пожаловать! Он был неплохим попутчиком, хотя и не того класса, что Отто Друкер. К тому времени, как мы приземлились на бетонированную полосу аэропорта Айдлуайлд, — я имею в виду международный аэропорт имени Кеннеди, — мне стало совершенно очевидно, что он просто-напросто добросовестный полицейский, потому и дослужился за двадцать шесть лет только до лейтенанта. Он сказал, что хотел бы располагать сегодняшним вечером, если он мне не понадобится, и я отвез его на такси в отель «Черчилль», а сам поехал на Тридцать пятую улицу.