ПРАВО ВЫБОРА

Такеши отрицательно помотал головой. Он попросту не мог позволить себе взять еду. Для него это было бы признанием своей слабости, первой ступенькой на пути к рабству, которого он так хотел избежать.

— Ты не ошибся лишь в одном: в отсутствии разумного и логичного выбора. Клан Такэда не позволит отпустить кандидата обратно. Либо обучение, либо смерть, — припечатав юношу последней фразой, синоби выскользнул из комнаты и задвинул за собой перегородку, оставив Такеши в одиночестве.

Беспризорник вновь зло уставился на чашку рамэна и вполголоса выругался. Его одолевали сомнения в правильности выбранного пути. А в речах рыжеволосого здоровяка звучало слишком много правды.

Такеши невольно вновь вспомнил как играючи и небрежно Котаро расправился с его бандой. Ни одного лишнего движения — десяток шагов и шесть ударов, каждый из которых оставлял по скрючившемуся от боли телу на грязном заплеванном асфальте.

— «Ночные тени»? Это бред какой-то, не могли же кланы настолько… — прошептал Такеши себе под нос и замолк, озарённый догадкой.

Потому что могли. Как раз таки кланы или имперские рода могли рискнуть и пойти против указа Императора, возрождая запретные традиции и пестуя собственных «убийц». Стать одним из них…

Опасно. Смертельно опасно.

Но «ночная тень» способна диктовать свои условия или сбежать. Если Котаро не обманул и сможет его научить, то…

— Не хочу им служить… Не хочу!!! — зло выкрикнул Такеши, пинком отшвыривая котацу дальний угол комнаты и избавляясь от терзающего искушения. Но вместе с тем кончики его ушей сразу же заалели от стыда. Такеши вспомнил то, как сам одергивал младших, что в дни достатка из шалости могли начать швыряться едой.

Он почти решился.

Заглянувший на шум гвардеец клана удивлённо изогнул бровь, застав в комнате мальчишку, ползающего по полу с тряпкой в руках. Удивление клановца было вызвано тем, насколько верным оказалось предсказание человека недавно вышедшего из помещения.

— У вас всё в порядке, юный господин? — вежливо поинтересовался он, в полной мере соблюдая инструкции от начальства и желая убедиться, насколько полным окажется предсказание рыжеволосого.

Услышав это обращение, Такеши вздрогнул так, словно его ударили. Вздрогнул и неожиданно понял, что оно ему понравилось.

— Да, всё в порядке, — ответил он, только ради того чтобы не молчать, и сел на колени, рукавом кимоно смахивая со лба капельки пота. — Простите, что побеспокоил. Нервничаю перед первым занятием. А ещё я не знаю куда идти.

— Если вы хотите успеть на занятие, вам следует поторопиться, юный господин. Наставник Котаро уже проследовал в додзё, — стражник деликатно поклонился, пряча тень улыбки, набежавшую на лицо. Рыжеволосый оказался полностью прав. — Я вызову слуг, они закончат уборку и сопроводят на занятие…

* * *

Мои учителя часто иносказательно называли Путь попыткой плыть против течения реки жизни, подразумевая необходимость постоянного движения и развития. Любая остановка или заминка не означала передышки — они безжалостно отбрасывали назад, пуская прахом усилия предыдущих дней, месяцев, лет…

Догматы Пути Воина неумолимы и не знают различий, статичны и не способны подстроиться под определённую ситуацию, однозначны и не имеют двойных толкований.

И поэтому они ошибочны.

Потому что в жизни рано или наступает момент, когда уже нельзя просто идти дальше. Момент, когда следует остановиться и поразмыслить о том, как, зачем и куда идёшь. Поразмыслить о том, что избранный Путь может оказаться… Заблуждением? Ошибкой? Тратой времени? Или тем, что человек ещё не готов принять и понять?

…Льющийся ручьями пот насквозь промочил рубаху из грубого, домотканого полотна — одежда неприятно прилипала к телу, но снимать её и подставляться лучам злого, полуденного солнца стал бы разве что неопытный в таких делах городской житель.

В очередной раз поморщившись от неприятных ощущений и поправив соломенную дзингасу, я со всем тщанием продолжил лупить кувалдой по толстому бруску из выдержанной древесины, стараясь как можно сильнее и глубже загнать его в неподатливую сухую землю.

Дерево глухо ударялось о дерево, а моё хриплое тяжёлое дыхание звучало в такт движениям молота — вдох сопровождал его стремительный взлёт, а шумный выдох следовал вместе с не менее стремительным падением, сменяясь громким и гулким стуком. Ровные ряды уже вколоченных в землю свай внушали надежду на скорое окончание работ. Но, с другой стороны, они лишь должны были смениться иными.

— Твоя память хранит в себе многое, внук. В частности — множество слов, смысла которых я ранее не понимал, — иронично проговорил дедушка Хандзо, плавно вышагивая из небольшого вихря, взметнувшегося в воздухе неподалёку от меня.

— Хххаааа… Например? Хххааа… — поинтересовался я в перерыве между ударами. — Ты же пришёл с чем-то конкретным или так, порассуждать о высоком?

— Например? Хикикомори. Знаешь такое слово? — ответил дед, не скрывая осуждающих интонаций в голосе и степенно оглаживая свою седую бороду. — Времена меняются. В моё время подобной придурью не страдали, вот и не испытывали нужды в подобном определении.