Право записывать

– А вы?

– В Москве.

– Всё время?

– Нет. Либо здеся, либо тама.

– А дети?

– В Москве.

– А в Ташкенте большая квартира?

– Нет.

– Но достаточная для семьи?

– Но ведь его временно туда перевели.

– С пятидесятого года – временно?

– Его по состоянию здоровья должны бы перевести обратно. Обещаются.

– Как случилось, что ваш сын взял отцовский пистолет?

– Муж оставил оружие здеся второпях.

– Как вы наблюдали за воспитанием своего сына?

– Я с ним разговаривала.

– А еще?

– Всё ему было предоставлено. Учеба, и всё.

– С кем он дружил?

– Приятели его непостоянные.

– Как учился ваш сын?

– Были двойки. Но вообще он мальчик неплохой.

Прокурор: Неплохой? А вот что сказано в школьной характеристике: «Бездельничает, пьет, учится плохо, равнодушен ко всему, кроме попоек» – видите, какова плата за московскую квартиру? А как же ваш муж может воспитывать тысячи солдат и офицеров, если он не смог воспитать единственного сына?

– Об этом не вам судить, об этом уж как-нибудь будет судить военный министр.

Прокурор: Аудитория считает, что лучше бы вашего мужа судил обыкновенный суд.

Журавлев Александр Федорович, генерал; с 1930 года член партии (толстый, – в три обхвата… Лицо как блин, глазки – свиные):

– В Москву я приехал из Ленинграда в 1951 году. Сын в Ленинграде учился удовлетворительно и в Москве поначалу удовлетворительно. А с восьмого класса стал учиться плохо. И год назад меня предупредили в девятом отделении милиции о случаях, когда он напугал девочку пугачом, и еще сказали, что он знается с уголовным элементом. Ну, тогда я послал его к своему дяде в деревню Спирово Калининской области. Но и в Спировской школе его перевоспитать не сумели.

– Значит, вам было известно про связь сына с преступным миром?

– В девятом отделении милиции мне говорили, но достаточных фактов не привели.

– Известно ли вам, что ваш сын пил водку?

– Мне лично известно четыре случая.

– Какие же меры вы принимали?

– Я лично этим вопросом занимался. Я всякие меры принимал. Я его контролировал. И когда из Спировской школы сообщили, что он и там хулиганит, моя жена лично сама туда поехала. Я и сам лично хотел туда съездить, но его как раз прислали сюда. Я считаю, что школа поторопилась, могли бы подождать с присылкой.

– Какие же меры приняла ваша жена?

– Она, конечно, сделала соответствующие выводы, так как он и там сильно напивался.

– Ну, а вы?

– Я как раз собрался туда поехать.

– Зачем тянули? Надо было сразу на поезд и туда!

– Я считаю, я сделал соответствующие выводы.

– Сказали вы работнику детской комнаты Миловановой, что деньги у вас бессчетны?

– Нет, я такого заявления не делал.

Милованова: Я спросила, как вы контролируете средства своего сына, а вы ответили: деньгам у нас счета нет.

Журавлев: Я такого заявления не делал. Заявляю это ответственно и партийно!

Судья: Что же вы до сих пор говорили тихо, вяло, а теперь вдруг так возмутились и заговорили с такой энергией? Отвечайте, как случилось, что ваш сын лишил жизни человека, которого родители воспитали по-хорошему, довели до пятого курса – отвечайте, как случилось это, отвечайте при всем народе!

Журавлев: Да, тут я лично допустил ошибку… Я за ним контроль осуществлял… Я ему говорил… И советовал… Я стремился… Но у меня не вышло…

Прокурор: А почему это вышло у рабочего-полировщика Кузьмина, который воспитал прекрасного, честного сына?

Журавлев: А почему я воспитал хорошую старшую дочь?

Прокурор: Вы хотите пятидесятипроцентной скидки?

Журавлев: Но я его воспитывал. Я с ним беседовал и запирал его на три дня в комнате.

Прокурор: Да, вы держали перед ним речи и подвергали его домашнему аресту. Вполне по НКПСовски[18]…

Журавлев: Я награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, я отдавал все свои силы партии и народу.

Прокурор: Откуда у вас такие методы: отец товарища вашего сына генерал Сусайков поручает воспитание своего мальчика лифтерше, а вы, генерал Журавлев, поручаете воспитание своего сына старому дяде – откуда такие методы?

– Нет, я сам лично принимал участие.

Прокурор: Понимаете ли вы, что вы тоже подсудимый? В полутьме отдельных квартир и казенных дач вы растили негодяев и убийц.

Журавлев молчит.

* * *

Суд приговорил Бориса Журавлева к десяти годам лишения свободы, потому что нельзя расстреливать человека, не достигшего восемнадцати лет. Он слушал приговор и улыбался.

Из публики: Знает, что освободят досрочно!

– Знает, что выкупят!

– Сукин сын!

Переделкино 58 г.

1-го апреля за именинным столом у Корнея Ивановича [Чуковского] было решено, что каждый из присутствующих расскажет о подлоге, который ему в жизни пришлось совершить. Дамы поступили просто: они рассказывали случаи из жизни своих приятельниц. Как выходили из положения мужчины, я забыла – они рассказывали после Зощенко, и я попросту их не слушала. А Зощенко рассказал вот что:

– Я расскажу вам сейчас, как впервые возник мой конфликт с обществом и государством…