Право записывать

Кроме опубликованных статей, Ф.А. написала чуть ли не в два раза больше неопубликованных или незаконченных. Все эти неопубликованные статьи были написаны с той же целью – помочь и спасти. Многие знали, что если Ф.А. возьмется за дело, то она будет без устали им заниматься, пока не добьется для людей, в него вовлеченных, хотя бы частичной справедливости.

Статьи Ф.А. в защиту справедливости в постсталинское время сделали ее пионером независимого журналистского расследования. В те дни для того, чтобы успешно защищать кого-то попавшего в беду, было недостаточно одного желания помочь, хотя неравнодушие к судьбе чужого человека, как тогда, так и сейчас, нельзя сказать, чтоб так уж часто встречалось. Но нужно было знать, КАК помочь, и Ф.А., с ее отличным здравым смыслом, богатым опытом, умением разбираться в людях и ориентироваться в ситуации, – знала как. Ознакомившись с делом, поговорив со всеми включенными в него людьми и собрав всю необходимую информацию, она решала, что может сделать сама. Иногда ей удавалось обходиться своими собственными силами. Но часто, чтобы добиться цели, ей приходилось прибегать к помощи других. И если ей нужна была помощь, то она знала безошибочно, к кому из влиятельных людей обратиться, – или потому, что они занимали высокое положение, или просто были порядочными людьми, но при этом состояли в партии (в отличие от Ф.А.). Иногда она подключала к делу известных деятелей культуры, как, например, Эренбурга, Чуковского, Маршака, Паустовского, и они почти всегда помогали ей. Она умела убеждать, и были у нее обаяние и какая-то харизма, так что даже люди, которые доселе не знали ее, часто становились ее товарищами по оружию.

Когда власти начали кампанию против Бродского, и особенно после появления в газете «Вечерний Ленинград» от 29 ноября 1963 года обличительной статьи «Окололитературный трутень», для ленинградских литераторов, сочувствующих Бродскому, было совершенно естественно обратиться к Вигдоровой за помощью. Анна Андреевна Ахматова попросила свою подругу Лидию Корнеевну Чуковскую поговорить с Ф.А., чтобы та занялась делом Бродского. Яков Гордин вспоминает в своих мемуарах[77], что в декабре 1963 года ленинградцы, профессор-литературовед Ефим Эткинд и поэт Глеб Семенов, дали ему деньги на проезд, чтобы он поехал в Москву и поговорил с Вигдоровой. Они передали с ним письмо, где они объясняли Ф.А. сложившуюся ситуацию. Ни почте, ни телефону они, естественно, довериться не могли, так как оба эти средства связи находились под наблюдением КГБ.

Вигдорова принялась за работу. Вместе с Чуковской они написали письма нескольким людям, занимающим ответственные посты в области образования и культуры. Ф.А. подключила к делу московскую журналистку Ольгу Чайковскую, сотрудничавшую с «Известиями». По просьбе Вигдоровой Чайковская поехала в Ленинград как корреспондент «Известий». Там ей удалось попасть на прием к Первому секретарю Ленинградского горкома партии, но ничего не помогло. В феврале 1964 года Бродского арестовали. Суд над ним состоялся 18 февраля в здании суда Дзержинского района г. Ленинграда, по месту его жительства.

Ф.А. поехала в Ленинград, чтобы присутствовать на суде и записать, что там будет говориться. Сейчас есть исследователи и журналисты, особенно западные, которым это ее решение часто кажется странным. Почему она взяла на себя записывать суд? Разве не существует для этого официальное лицо, чья задача сделать стенографическую запись процесса? Конечно, на процессе Бродского был официальный судебный стенографист, но только ему и было разрешено записывать процесс, и стенограмма эта публике была недоступна. Стенограммы нет и сейчас – с наступлением гласности нам сообщили, что она якобы сгорела. Посторонние наблюдатели, особенно журналисты, иногда могли делать свои записи во время суда, но только с разрешения судьи. В советских судах бывали случаи, когда полная запись судебных слушаний становилась достоянием общественности, но только если это почему-либо было нужно властям. В таких случаях журналистов специально приглашали записывать ход судебных слушаний – полностью или частично. Но частная инициатива вроде той, что проявила Ф.А., властями категорически запрещалась.

В отличие от дела Журавлева, когда Вигдорову позвали на суд в качестве журналиста (см. стр. 88), записывать суд над Бродским никто Ф.А. не приглашал. Более того: она попросила «Литературную газету» послать ее в командировку в Ленинград. Командировочное удостоверение от газеты помогло бы ей пройти на суд. Ей сказали, что командировку в Ленинград ей дадут, но если она собирается идти на суд над Бродским, то тут она может рассчитывать только на себя. Короче, ей дали понять, что «Литературная газета» не собирается в это дело ввязываться. К счастью, Ф.А. пропустили на суд по писательскому билету.

Уже после второго суда Фрида Вигдорова писала редактору «Литературной газеты» А. Б. Чаковскому: