Правонарушители

маленький полицейский пытался морально повлиять на панка с ирокезом, окрашенным в

темно-синий цвет. Кроме ирокеза, он носил шорты и ботинки. Панк имел наглость сидеть

прямо на федеральной трассе, мешая движению транспорта. Мент безуспешно пытался

поднять его за плечи – больше ухватиться было попросту незачто – за волосы хвататься не

давали стоящие рядом бабушки.

- Нееее… я просто дорогу перехожу. Плохо мне стало. Сижу вот… - Панк отвечал лениво

и буднично.

- Сволочь, я те щас вызову медиков. Пацан бля…

Полицейский придвинулся вплотную к панку, но толпа вокруг тут же насела на него.

Другие полицейские отошли метра на два назад и первый полицейский, с проклятьями и

руганью, расталкивая окружающих его «демонстрантов», ушел к своим. И тут же принялся

нецензурно выражаться в рацию.

Да, правоохранительным органам, приходилось не сладко. Они не могли справится с

ситуацией. Чтобы понять это, нужно посмотреть на ситуацию со стороны:

Азов - провинциальный городок. Чтобы быть честным – почти станица. Большая. Или

деревня – просто огромная. Но деревня!

Дело не в количестве жителей или в том, что жители в Азова жили в основном за счет

сельского хозяйства. Прежде всего, это касается менталитета местного населения,

оказавшегося не готовым к резким переменам в своей спокойной, размеренной жизни.

Местная полиция оказалась АБСОЛЮТНО не готова к приезду толп прожженных,

закаленных в противостоянии с «мусорами» активистов. Опытных «Правонарушителей». То,

что среди приезжих оказались даже граждане иностранных государств – Польши, в

частности, еще больше подкосило моральных дух полицейских. Это в Москве и других

крупных городах иностранцы уже давно не воспринимаются, как нечто необычайное – для

небольших городков, подобных Азову, это было что-то невообразимое.

Еще оказалось, что студент-юрист из Москвы, какой бы он не был прогульщик и хулиган

у себя дома, в городе Азове был на голову выше местных полицейских. И по знаниям

законов, и самое главное – по опыту проведения несанкционированных мероприятий.

Короче, это был цирк. Местные менты постоянно звали подкрепление откуда только

можно, ничем толковым это пока не заканчивалось.

В ночь перед перекрытием федеральной трассы (Илья даже не знал, как правильно ее

назвать – мимо Азова она проходила) неизвестные (конечно неизвестные!)

«правонарушители» спрятали в кустах рядом с предполагаемым местом акции несколько

старых шин.

Для дела!

Одно дело, когда груда людей, образуют «мясо», перегораживают федеральную трассу –

это представляет большую опасность тем, кто рискует здоровьем и становится на пути

железных машин, несущихся на большой скорости. Другое дело – выкатить из-за кустов

шины, облить их смесью бензина с керосином и поджечь – сделать из них костры прямо на

дороге. Горят они замечательным ядовитым племенем, а черный дым пугает даже

владельцев крутых джипов. Особенно – владельцев крутых джипов. После этого можно

смело выходить на дорогу живой цепью.

Увы – местная полиция за полтора месяца непрерывных провокаций набралась опыта и

подобные детские шалости научилась предугадывать. За час до начала «мероприятия»

бдительный наряд полиции нашел колеса и так же героически их унес. На самом деле, есть

чем гордится! Меньше месяца назад подобная догадливость была на гране фантастики.

Но это все ерунда по сравнению с главным.

Илья очень ошибался, когда говорил, что инициатива в подобных выступлениях должна

быть за экологами. Что ему и его товарищам лучше стоять в стороне и по возможности

просто помогать. Все это фигня.

Главными были местные. И это правда. Азовчане сформировали что-то вроде местного

комитета по противостоянию постройки терминала и всячески поддерживали лагерь

протеста.

Численность лагеря обычно не превышала 30-50 человек, что, конечно, недостаточно для

хоть какого-то серьезного выступления. К примеру, во время самого крупного мероприятия

протестующих - символического захвата мэрии и последующей блокаде участвовало больше

3 000 человек. Конечно, это были местные! Для масштаба Азова – абсолютно

фантастическая цифра.

Еще более удивительным было отношение местного население к протестному лагерю.

Местный комитет по сопротивлению постройки терминала в большой степени кормил

лагерь! Да. Бабушки и дедушки, дяди и тети носили в лагерь макароны, котлеты, голубцы и

самогон.

Уточнение – самогон больше носили дедушки, дяди и молодые ребята.

Местные быстро уяснили (и от этого еще больше стали уважать), что в лагере нельзя пить

алкоголь и курить траву, поэтому посиделки устраивались за его пределами - с

заслуживающим уважения рвением, местные проникались революционной теорией и

интересными историями со всей страны. Активное общение происходило во всей округе. Да!