Правонарушители

чувствовался перпендикуляр! Скорее всего, первые обитатели и основатели лагеря пытались

сохранить видимость порядка. Установили места для туалета (скорее всего, они и вырыли

его), сделали места «общественные» - куда сходились все, чтобы решать общие вопросы,

палатку сделали «общую» - для случайно оказавшихся на улице и просто для разговоров.

Остальное пространство развивалось так, как получалось. Множество людей приезжало и

ставило свои палатки где придется. Много людей одновременно с ними уезжало – за всеми

уследить не было никакой возможности. И смысла в этом не было.

Самогон Илья оставил в своей палатке, немного повалялся под навесом, он с неохотой

поплелся на вокзал. Чувства при этом он испытывал сложные и даже противоречивые.

В лагерь приезжал товарищ. Черный! Всем известный своими выходками и беспределом

по отношению к «мажорам» от «оппозиции». Его заранее просили не приезжать в лагерь,

отдельные личности даже грозились набить ему морду! На что он, ожидаемо, «положил».

Ладно, в конце концов – кто и как ему запретит? Лагерь общий. Но к Черному приезжали

два его товарища из Ростова на Дону. Один на буку «П», другой на букву «К». Знающие

поймут. Тот, который на К – идейный анархо-коммунист, бывший уголовник с тюремным

прошлым. С понятиями человек и с принципами, готовый их отстаивать. Который на П, тоже

не сладкий, потому что не сахар. Этот триумвират грозил очень большими неприятностями.

Называя вещи своими именами – мажорам, типа «Ура! Мы теперь оппозиция!»,

пришлось бы утираться соплями, окрашенными в красное. Почему-то простые люди «со

взглядами», незамутненные излишним эпатажем и предпочитающих «прямое действие» - не

любят мажоров.

Этого хотелось бы избежать…

Большинство обитателей лагеря приехали сюда, как на курорт. Стоит К посмотреть на

«протестный» лагерь и большую часть его обитателей – «отдыхающих», как у него начнут

чесаться руки. Он будет провоцировать тех, кого посчитает недостаточно «революционным»,

издеваться над ними, а потом бить их. Больно бить тех, кого посчитает мажорами. Кому не

место в «протестном» лагере. Когда получит отпор и ему набьют морду (это неминуемо, в

лагере хватает разных людей, далеко не все подобный беспредел поддерживают) – вызовет

«товарищей» из Ростова – и они приедут. Те, кто думает, что шутки это, глубоко и больно

ошибаются.

Короче, Илья очень хотел всего этого избежать.

Автобус с товарищем Черным задерживался. Потом они вдвоем долго ждали маршрутку

с П и К. Когда, наконец, они прибыли, стемнело.

Два не очень молодых человека, старше 30 лет с серьезными сумками вышли из

маршрутки.

На них не было косух, не было высоких ботинок и кожаных штанов. Люди, которые

приехали, не хотели выделяться. Они были похожи на тех, кто их встречал.

- Здарова Черный! Сколько лет, сколько зим! Это кто? – К, хоть и понял, что Илья

«свой», но формальности соблюдал.

- Свой чувак. С Краснодара, я его хрен знает сколько знаю.

С К и П Илья не был знаком лично, но много слышал о них. В определенных кругах

фигуры они были известными. П вел себя культурно и даже интеллигентно, пожалуй.

Выглядел скромнягой. От этого Илье стало не по себе. Опасался он таких «скромных».

Провокаторы.

Это отдельная песня.

Нужно не один год встречаться с ними, чтобы понимать их. Чувствовать их так, как

профессиональный дегустатор чувствует особенный букет понравившегося вина. Но даже

профессиональным дегустаторам порой приходится иметь дело с дешевым портвейном.

Азовские провокаторы были просты и тупы, как топорище. Были они «портвейном», а не

элитным вином. Возможно, в другой ситуации их нелегкий труд увенчался бы успехом. Увы!

Опытные активисты из Москвы, Питера или других крупных городов вычисляли их за одну

минуту. Ну не было у местных провокаторов обширной практики! Откуда ей взяться? Не про

Азов речь идет – в Ростове на Дону тоже не каждый день митинги устраивают. Не хватает

опытных кадров правоохранителям!

Обычно происходит это следующим образом:

Человек мужского пола, выглядящий как-то по-особому (этот удивительный факт до сих

пор пытаются объяснить компетентные органы. Не получается. Даже в толпе «фриков» и

других извращенцев провокатор будет чем-то выделяться. Это невозможно объяснить

рационально).

Продолжаем. Человек мужского пола начинает активно поддерживать демонстрацию,

привлекая к себе внимание, демонстрируя лояльность к демонстрантам. Как только

внимание привлечено и все поверили, что он «свой», провокатор тут же начинает «гадить».

Применительно к Азову:

Пикет на рынке. Человек 20 участвует. Пикет ежедневный, всем привычный, никто, по

большому счету, не против. Часть пикета – местные жители. Менты охраняющие – местные.

По большому счету – поддерживают. Лейтенант подходит к одному из демонстрантов и

культурно, «на ушко», говорит, мол, не мусорите, урны не переворачивайте, к бабушкам не

приставайте и вообще культурно ведите себя. Тогда мы тоже будем себя культурно вести и

от возможных «эксцессов» отгородим.