Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930)

Рассказы об успешных случаях истребования алиментов также помогали распространить знания об альтернативах детоубийству, придавая историям дополнительное воспитательное значение. Рассказывая о выплате алиментов, «Работница» делала упор на том, что женщины и их дети имеют право ожидать материальной поддержки от отцов, и убеждала женщин подавать на алименты в суд. В одной статье, например, описано по шагам, как Пелагея Абрамова решила добиться выплаты алиментов. После многих лет совместной жизни муж Пелагеи Филипп ушел к другой и бросил ее с детьми. Она пожаловалась соседке, которая посоветовала ей пойти в суд. Пелагея ответила: соседке же известно, что муж ее торгует на рынке, что с него возьмешь? Истребовать алименты можно только с рабочих или государственных служащих. Пелагея решила справляться сама. Но потом, от обиды и безысходности, передумала. В суде Филипп отказался от уплаты алиментов и заявил, что дети должны жить с ним. Однако были даны свидетельские показания, согласно которым обстановка в его новой семье для детей не подходила, поэтому суд оставил их с Пелагеей и присудил ей выплаты в пятнадцать рублей в месяц на каждого ребенка[327]. В другом случае некая Кондратьева, получив от отца ребенка отказ выплачивать алименты, пошла к адвокату, а тот сказал ей, что финансовую ответственность за ребенка можно возложить на родственников отца. Суд установил, что, хотя у отца никакой собственности не имеется, но дед ребенка, Петр Грачев, владеет двухэтажным домом, двумя коровами и плодовым садом. Суд обязал Грачева выплачивать Кондратьевой пять рублей в месяц на содержание внука[328]. В этих историях упор сделан на то, как женщины, обратившиеся за алиментами в суд, одерживали победу. Тем самым большевистская пресса просвещала женщин относительно их прав, наставляя, что алименты – действенная альтернатива детоубийству.

Алименты стали главным оружием большевиков в борьбе с «пережитками прошлого» и детоубийством. Согласно советскому семейному кодексу, ответственность за ребенка распределялась поровну между обоими родителями, вне зависимости от их семейного положения. Незамужняя или разведенная мать могла назвать в ЗАГСе имя отца своего ребенка, после чего на отца ложилась официальная обязанность участвовать в его финансовом обеспечении. В случае, если родители не могли договориться по поводу того, сколько денег каждый из них вносит на содержание ребенка, в дело вмешивался суд[329]. Прописанные в кодексе обязанности по обеспечению ребенка соответствовали целям советского законодательства по защите слабых и предотвращению эксплуатации тех, кто сам не в состоянии за себя постоять [Лучанинов 1925: 24]. Требуя от отцов, чтобы они оказывали одиноким матерям финансовую поддержку, государство пыталось сделать так, чтобы у женщин было достаточно средств для воспитания ребенка. Кроме того, законы о содержании ребенка были призваны смягчить стигму незаконнорожденности: на алименты могли рассчитывать все женщины, не только разведенные. Придав столь большое значение алиментам, советское законодательство и советские суды сформулировали новое представление о семейных отношениях, согласно которому родители в равной степени несли ответственность за благополучие своих детей: тем самым институт брака был отделен от семейной и родительской ответственности [Goldman 1993: 51–57, 248–249]. Хотя государство считало, что рано или поздно сможет само обеспечивать детей всем необходимым, в законе было однозначно прописано, что оно не собирается снимать заботу с родителей, если таковые имеются. Помимо всего прочего, колоссальный дефицит государственных ресурсов в переходный период не позволял государству оказывать существенную помощь конкретным семьям, так что оно вынуждено было перекладывать большую часть финансового бремени на родителей.