Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930)

значительно большая отсталость деревенского жителя от городского в культурном отношении, со всеми последствиями более низкого уровня умственного развития, когда в сознании крестьянина продолжают жить самые разнообразные суеверия, уже давно покинувшие обитателя города, когда он остается примитивно импульсивным в своих действиях и, в отличине от горожанина, разрешает споры с соседом вместо обращения в камеру суда силою собственного кулака.

Так было столетиями. И новым мировоззрениям, которые несет с собою наша революция, приходится идти в деревню тою же тяжелою ухабистою дорогою, которою крестьянин ездит в город: здесь нет ни быстроты железнодорожного передвижения, ни прямой, как рельсовый путь, дороги [Гернет 1927в: 15–16; Гернет 19276: 158–159].

Как крестьяне испытывали трудности с приспособлением к городской среде, так и новый революционный порядок с трудом проникал на село. Криминологи подчеркивали значение образования и просвещения, с помощью которых необходимо было поднимать сознательность крестьян, что привело бы к искоренению преступности. Средствами достижения этих целей считались повышение уровня грамотности среди крестьян (и женщин) и распространение знаний о преимуществах социалистического образа жизни.

В плане модернизации России, предложенном большевиками, образованию отводилась первостепенная роль. Хотя уровень грамотности и повышался в последние годы существования Российской империи, на момент прихода большевиков к власти писать и читать умело только около 44 % населения[233]. При этом именно растущая грамотность могла содействовать созданию революционной атмосферы. Как отмечают Г. Гурофф и С. Ф. Старр, в предреволюционные годы грамотность считалась инструментом достижения более высокого положения в обществе, а отсутствие политических изменений, которые шли бы в ногу с ростом уровня грамотности, сделало конфликт, в той или иной его форме, неизбежным [Guroff, Starr 1971: 531][234]. Большевики были убеждены, что достижение их революционных целей и расширение числа их сторонников по всей стране возможно только с ростом политической грамотности населения. Помимо закрепления своих позиций, большевики стремились к модернизации, которая предполагала, что мировоззрение граждан будет переустроено в соответствии с социалистическими принципами [Clark 2000: 17]. Они были убеждены, что, когда граждане осознают преимущества социализма, все они станут сторонниками революции и большевистской программы. Для большевиков базовая грамотность была первым шагом к политической грамотности: обучение грамотности посредством пропаганды должно было служить политическому воспитанию рабочих и крестьян, с одновременным усвоением ими навыков, необходимых для участия в жизни новой системы[235]. Пенолог Ю. Ю. Бехтерев подтверждал, «что индустриализация страны и интенсификация сельского хозяйства немыслимы без общего подъема культурного уровня населения» [Бехтерев 1930: 52–53].

Криминологи, которые должны были решать те же задачи – реформы и перемены в обществе, в свою очередь, как и большевики, подчеркивали значение грамотности, поэтому борьба с преступностью, разумеется, шла параллельно с кампанией по борьбе с безграмотностью и вбирала в себя некоторые ее элементы. При этом задача криминологов состояла прежде всего не в том, чтобы добиться поддержки населением революции, а в том, чтобы повысить уровень «цивилизованности» преступников. Они были убеждены, что просвещение способно положить конец как традиционной отсталости, преобладавшей на селе, так и преступности – на их место придут социалистические идеалы с их рационализмом.

Таблица 10.

Уровень образованности правонарушителей, 1924 (в процентах)

Источник: Ю. Б. Преступность города и деревни в 1924 г. // Административный вестник. 1925. № 6. С. 27; Тарновский Е. Н. Основные черты современной преступности // Административный вестник. 1925. № 11. С. 48.