Православие и буддизм. Осмысление буддизма в трудах православных авторов XIX-XX вв.

Как и в случае многих русских апологетов, о. Антоний задачей своего труда видит противодействие распространению буддизма среди своего народа. Автор приводит в тексте примеры возникновения буддистских центров и даже монастыря в Греции. Хотя при изложении буддизма он кратко описывает все главные течения, но в большей степени уделяет внимание именно тибетскому буддизму. Источники, на которые он опирается, также связанны преимущественно с этим направлением – одна книга Далай-ламы («Человек и религия»), еще одна с изречениями ламы Римпоче, третья – Оле Нидала, и еще две по дзен-буддизму. Кроме этого три статьи и один религиозный справочник. Почти все – на греческом языке (в переводах). Литература на других языках, также как и труды буддологов, им не используются. Это, с одной стороны, ограничивает аргументацию о. Антония, но, с другой стороны, позволяет ему полемизировать именно с тем буддизмом, который – по этим же источникам, – известен греческому читателю. Буддизм он описывает и оценивает именно по тем высказываниям, которые дают современные буддисты.

Свою аргументацию он строит не только от книг, но и апеллируя к актуальным событиям. Так, например, в качестве иллюстрации тезиса о небезопасности для общества распространения буддистских идей, о. Антоний приводит террористическую атаку, произведенную сектой Аум Синрике в токийском метро в марте 1995 г. (С. 59). Он указывает, что учение Секо Асахары было поддержано Далай-ламой, называвшим его «очень способным наставником» и «распространителем буддизма махаяны», и сам Асахара считал, что его учение включает в себя все главные направления буддизма.

Подводя итоги сделанному им обзору буддистского учения, о. Антоний пишет, что «… духовная сфера, в которой вращаются буддийские ереси, не имеет ничего общего с христианской верой… Очевидно, что христианская вера не имеет той же цели, что и буддизм» (С. 80).

Главное отличие он видит в отрицании личности и в целом восприятии личного как проблемы – согласно буддизму, «когда появляется «я» и «ты»… возникает и вражда» (С.80). Между тем «христианство добивается противоположного – личных отношений, в которых изначально полагается существование «я» и, расположенного напротив, «ты». То, чего желает христианин, является «привязанностью», – это единение с Богом в рамках связи, которую дает усыновление [во Христе], а не слияние личности с «пустотой»» (С. 81).

В качестве следующих существенных отличий автор указывает то, что «о Боге и человеке воззрение буддизма полностью противоположно христианскому воззрению, поскольку для христианства существенным является не опыт «пустоты», а личная связь в любви. Буддизм представляет собой единую систему самоспасения. Человек призван найти Бога в себе, обожить самого себя. Это отождествление природ божественной и человеческой, или отождествление между Богом и миром неприемлемо для веры в единого Бога Творца и Спасителя человека и мира» (С.81).

Не могла уйти от внимания апологета и религиозная практика почитания в буддизме, которую он отождествляет с языческой: «Религия тибетского буддизма есть чистейшее идолопоклонство, почитание бесов древней религии Тибета, которая смешалась с новыми веяниями. В доме каждый верующий ставит личный жертвенник с изображениями Будды, бодхисатв, лам и воздает им поклонение. Каждое утро и каждый вечер делает перед ними поклоны, размышляет, поучается в буддийских писаниях… все это не имеет ничего общего с христианской верой» (Сс. 81–82).

Поскольку широко распространенным является представление о том, что в буддизме возвышенное учение о любви, о. Антоний затрагивает и этот вопрос: «Внешне кажется, что это учение действует по любви и ратует за мир, но эти условия имеют абсолютно иной смысл в буддизме. Любое выражение живого интереса, любая существенная личная связь и любое сознательное соучастие в социальной ответственности составляет для буддизма «привязанность» и отвергается. Все по сути сводится к атому и его развитию в искании «пустоты». Даже любовь и мир не составляют собой «цели», но допускаются просто как техника, помогающая в движении к опыту «пустоты»» (С. 82).

В качестве приложения к книге помещено решение Кинота горы Афон, которое мы подробнее разберем ниже. Судя по оценкам буддизма и приведенным аргументам, совпадающим с теми, которые встречаются в книге о. Антония Алевизопулоса, можно предположить, что либо он принял непосредственное участие в составлении этого текста, либо составители в значительной степени опирались на его материалы.

Монашество Святой горы Афон и оценка буддизма