Православие и буддизм. Осмысление буддизма в трудах православных авторов XIX-XX вв.

Говоря о внутренних препятствиях на пути к христианству, Нил пишет: «в буддизме Ваджраяны вы смотрите на учителя как на просветленное существо... Вы кладете земной поклон перед ним... Я был готов пасть ниц перед моим наставником, но не мог сделать в православном храме земной поклон перед Богом, перед Христом, перед образами святых... Я готов был даже принять крещение, но только не совершить земной поклон... В моем упрямстве было что-то бессмысленное даже для меня самого. Я понимал, что это странно – падать ниц перед наставником, и до сих пор не сделать этого перед Богом. Как-то казалось легче доверять человеку, чем Богу... Что-то еще противилось во мне Христу, хотя я знал, что уже не сверну с этого пути.

Службы Великого Поста стали менять меня... Каждое слово песнопения, казалось, было обращено ко мне... В храме я переживал ощущение времени так, как нигде более... И однажды на великом повечерии, я, наконец опустился на колени перед Богом. Я почувствовал, каким был гордым дураком, отказываясь от объятий Христа. Когда моя голова коснулась пола, Бог сокрушил мое сердце. Я рыдал и не мог остановиться... Бог сокрушил мое сердце, мое высокомерие и мое одиночество. И я даже на йоту не был достоин Его любви».

Но не тогда, а еще позднее наступил момент, когда Нил «понял, что пути назад нет. Я был влюблен, и мне нужно было стать как можно ближе к этому источнику любви». Он понимал, что нарушает обеты, данные наставнику и буддистской общине. Узнав, что его наставник приезжает в Сан-Франциско, он заранее договорился о встрече с ним. «Я рассказал ему, что случилось... думаю, он увидел во мне, что мой опыт был подлинным... Я стал бывшим буддистом. Все мои боги были удалены... идамы110 и защитники больше не существовали для меня... Я просил освободить меня от обетов. Я себя ужасно чувствовал. Это был мой духовный отец на протяжении более восьми лет. Он любил меня и я любил его, и я знал, что это причинит ему боль... Наставник сказал, что освобождает меня от моих обетов. Он предложил изучать христианство в течение года, и если я за это время решу вернуться обратно к своим обетам, то он увидел бы, что я прошел через некоего рода трансформацию... Я сказал, что не собираюсь сдерживать себя, но хочу идти по пути христианства так далеко, насколько смогу. Тогда он сказал мне, что моей единственной обязанностью по отношению к нему является стать хорошим христианином». Но что касается друзей-буддистов из общины, то они, узнав о решении Нила, восприняли его крайне негативно. Несмотря на большие переживания, связанные с этим разрывом, Нил говорит, что когда возвращался «было чувство уверенности, что решение правильное... [потому что только так] я мог приблизиться к любви Божией».

23 мая 1999 г. он принял крещение в Православной Церкви и когда после этого «приступил к Чаше, то ощутил, что вернулся домой, что я дома».

Близким к истории Нила является рассказ монаха Адриана (МакЛиза), для которого решающим при переходе в Православие были именно переживания духовного опыта соприкосновения с Богом как Личностью111. Хотя его отец был верующим католиком, а сестра стала православной монахиней, сам он вырос совершенно нерелигиозным человеком. Пустота «офисной» жизни в Англии и Америке привела его к работе в Японии, где он жил три года. Затем он отправился в путь и «путешествовал по всей Азии от Вьетнама до Сингапура без определенной цели». В Бирме он, поднимаясь к буддистскому храму по лестнице в тысячу ступеней, повстречался с местным монахом. Американец стал спрашивать про политическую ситуацию в стране, но монах повернул разговор в другое русло. «На прошлой неделе я видел фильм, называющийся «Иисус из Назарета». Какая удивительная жизнь!» Следующие десять минут он превозносил добродетели Христа. Я был ошеломлен. Буддистский монах обращал меня не в свою религию, а в христианство! Еще со школы я считал себя далеким от христианства, а тут язычник возвращал мне то, что я отверг. Слова простого буддистского монаха пробудили во мне понимание, что христианство это нечто большее, чем я себе представлял. Я пока еще не собирался всерьез изучить его, но стал более расположен к тому».

Затем он путешествовал по Непалу, где из любопытства посетил буддистский монастырь. Молодой человек, скептически настроенный ко всякой вере, с удивлением встретил там искренне верующих людей. «Я был поражен, узнав, что они верили в ад. Кто в наше время верит в ад?.. Изучая другие элементы их доктрины... я был ошеломлен: после того, как мне 27 лет говорили: «делай все, чтобы чувствовать себя хорошо», тибетцы сказали мне, что все, в чем ты чувствуешь себя хорошо, вероятно, сделает тебя несчастным в этой жизни или в следующей». Он остался в этом монастыре на несколько месяцев, «изучая философию тибетского буддизма и медитацию». После этого «я знал, что не смогу больше жить прежней жизнью». Намереваясь вернуться в Америку, он взял билеты на рейс «Аэрофлота», с трехнедельной остановкой в Москве, где жила его сестра, православная монахиня.