Православие и русская литература в 6 частях. Часть 2 (I том)

Исполинский труд бойца,

Приближая человека

К познаванию Творца.

И титана след суровый—

Груды сдвинутых громад—

Благозвучно, с силой новой

Славу Богу возвестят.

1857

Нe только западники, но и славянофилы неизменно оставались поборниками свободы, хотя порою их слишком упрекали в антилиберализме. Антикрепостнический дух многих созданий К.Аксакова очевиден. Одной из задушевных его идей была идея преодоления рабства и утверждения свободы слова. «Сила власти — царю, сила мнения — народу», — вот краткая формула социальных и политических воззрений Аксакова. Свои взгляды он выражал ясно и открыто. Крепость власти он видел именно в народной свободе:

Ограды властям никогда

Не зижди на рабстве народа!

Где рабство, там бунт и беда;

Защита от бунта — свобода.

Раб в бунте опасней зверей,

На нож он меняет оковы…

Оружье свободных людей—

Свободное слово!

О, слово, дар Бога святой!..

Кто слово, дар Божеский свяжет,

Тот путь человеку иной—

Путь рабства преступный — укажет

На козни, на вредную речь;

В тебе ж исцеленье готово,

О духа единственный меч,

Свободное слово!

1854

К.Аксаков был не только поэтом, но драматургом, публицистом, литературным критиком, крупным лингвистом. Представляет особый интерес и ценность противопоставление Аксаковым творчества Гоголя и писателей «натуральной школы», отрицание социально-критической направленности «Мёртвых душ», утверждение эпического характера гоголевской поэмы. Аксакова, разумеется, оспоривал Белинский, но обнаружил лишь некоторую узость собственных воззрений. Когда мы размышляем над евангельскими словами о любви или пытаемся осмыслить любовь в более житейском понимании (хотя и не сугубо плотском, как модно особенно с конца XX века), мы порою теряемся перед многомерною глубиною этого слова— любовь. Что она есть? И как она может проявлять себя в нашем обыденном земном бытии? Может быть, один из самых точных ответов дал Иван Сергеевич Аксаков (1823–1886) в стихотворении «Свой строгий суд остановив…»:

Свой строгий суд остановив,

Сдержав готовые укоры,

Гордыню духа усмирив,

Вперять внимательные взоры

В чужую душу полюби…

Верь: в каждой презренной и пошлой,

В её неведомой глуби,

И в каждой молодости прошлой,

Отыщешь много струн живых,

Мгновений чистых и прекрасных,

Порывов доблестных и страстных

И тайну помыслов святых!

Да не смутит же сор и хлам,

На сердце жизнью наносимый,

Твоих очей! Пусть смело там

Они провидят мир незримый.

Любовью кроткою дыша,

Вглядись в него: и пред очами

Предстанет каждая душа

С своими вечными правдами.

Поверь: нетленной красоты

Душа не губит без возврата:

И в каждом ты послышишь брата,

И Бога в нём почуешь ты!

1847

«Кто любит брата своего, тот пребывает в свете, и нет в нем соблазна» (1 Ин. 2, 10).

Вот одно из испытаний любви: как за наносным сором увидеть образ Божий? Вот и критерий уровня духовного развития. И предостережение от крайностей критического реализма. Позднее Достоевский с гениальным проникновением раскроет эту тему в рассказе «Мужик Марей». В другом своём поэтическом создании поэт прямо утверждает, что появляется любовь прежде всего в молитве:

Она стоит перед иконой,

На ней дрожит лампады свет:

Её молитва обороной

Тебе от горестей и бед!

И силе той молитвы веря,

Ты бодрый дух несёшь в себе…

Готов идти, не лицемеря,

Навстречу жизни и борьбе…

О, что бы ни могло случиться,

Но знать отрадно каждый час,

Что есть кому за нас молиться,

Кому любить и помнить нас!..

1847