Люди думают, что это от обиды, а я уже— понимаете… я уже совсем не от обиды…» (8,471).
Лесков показал здесь укрепление в человеке истинной веры, которая ставит
Но для закосневшего во зле мира здесь неразрешимое противоречие: поступок Вигуры бесчестный, но христианский. И показательно отношение окружающих при указании на заповеди религии. Так, полковник, командир Вигуры, требует от него подать в отставку:
«— Мне вас жалко, — но поступок ваш есть непозволительный. Пеняйте на себя и на того, кто вам внушил такие правила.
Мне стало от этих слов грустно, и я попросил извинения и сказал, что я пенять ни на кого не буду, а особенно на Того, Кто мне внушил такие правила, потому что я взял себе эти правила из христианского учения.
Полковнику это ужасно не понравилось.
— Что, — говорит, вы мне с христианством! — ведь я не богатый купец и не барыня. Я ни на колокола не могу жертвовать, ни ковров вышивать не умею, а я с вас службу требую. Военный человек должен почерпать христианские правила из своей присяги, а если вы чего-нибудь не умели согласовать, так вы могли на всё получить совет от священника» (8,475).
Уровень «христианского сознания» здесь, кажется, не требует пояснений. Вот где выявляется, по Лескову, «христолюбивость» воинства. Если религия оказывается потребной лишь на то, чтобы на колокола жертвовать и ковры вышивать…
Каковы итоги? Именно в 80-е годы XIX века появились свидетельства, что «нижние чины армии, возвращаясь из службы в село, вносят в народ или индифферентизм, или скептицизм, или явное небрежение и отрицание в отношении религии если не теоретической стороны веры православной, то внешней, обрядовой, церковной стороны, причём явно сквозит одичание религиозно-нравственного чувства, распущенность, высокомерие, чванство, критически-отрицательное отношение свысока к пастырям Церкви, к народным обычаям отцов и дедов. Почтенные сельские священники прямо называли солдат, возвратившихся со службы, деморализующей силой, притом оказывающей немалое влияние на молодое поколение»393
. Ныне же кто-то всё ещё не поймёт, почему русская армия поддалась разлагающей агитации большевиков в 1917 году…Фигура уходит в хлебопашцы, беря на себя заботу о
Для Лескова, как и для читателя, несомненна душевная красота Фигуры, а жертва его собою раскрывается автором как нравственный подвиг во славу Христа. Так Лесков отчётливо связывает поступок человека с христианством, тогда как в ряде прежних повествований христианство как побудительная причина действий персонажей было обозначено намёками, не вполне внятно, или вообще отсутствовало. Та же прекрасная Аза, например, узнаёт о Христе только перед концом жизни, уже после совершения своей жертвы. Многие лесковские праведники руководствуются скорее «общечеловеческой», нежели христианской моралью в своих стремлениях, религия же их имеет несколько абстрактный характер. В том сказалось тяготение писателя к некоей всеединой религии, пусть и не проявлявшееся столь резко, как у Толстого, но всё же хотя бы в зачаточном состоянии прозябавшее.
Своеобразие христианского миросозерцания Лескова наиболее очезримо обнаружило себя в повести «Гора» (1890), события которой относятся к первым векам христианства и происходят в Египте, где последователи Христа были окружены в ту пору им враждебными адептами местной веры.
Главный герой повести — златокузнец Зенон (по его имени повесть первоначально и была названа), истый христианин, буквально следующий заповедям Спасителя. Так, в момент искушения его красавицею Нефорой он — по слову Христа
«— Благодарю Тебя, что Ты не погнушался мной и явил Свою власть над моей страстной природой. Мой глаз едва не соблазнил меня, но я сделал то, что Ты повелел, и… теперь нет этого глаза.
Проговорив это, Зенон зашатался и упал, и нож вывалился из его раны, а кровь орошала его лицо и струилась на пол» (8,321).
Но христианскою общиною (Церковью) он не признаётся за своего, так что епископ, составляя по требованию власти список всех христиан, даже не вспоминает имени Зенона: «Мы его своим не считаем» (8,355).
Перед христианами тем временем поставлена труднейшая задача: доказать истинность своей веры и сдвинуть гору — как о том говорится в Евангелии: