Православие и русская литература в 6 частях. Часть 6, кн. 2 (VI том)

«Рекомендую тебе не забывать чтения святого Евангелия. <…> Уповай на Господа и умножай свои духовные силы. Если будешь иметь в себе Духа Господня, всё остальное приложится тебе даром к этому главному. Ты должен знать, что добро и зло заразительны более счастья и всяких болезней. Поэтому прилепляйся к доброму и опасайся зла. Всё нечистое, пагубное, грязное, вредное, Богу не угодное, уродливое и злое дурно не только само по себе, но один вид его, один дух его, один слух о нём — зараза и гибель. Почему Господь и говорит: “Отвернись от зла и сотвори благо”. Не обращай на зло взоров, слуха, вкусов, всякого из чувств твоих, но скорей делай доброе, чтобы забыть о зле. Не любопытствуй в дурном, не направляй пути к плохому, не иди на совет нечестивых. Тогда только укрепятся твои пути жизни, тогда только ты сможешь проложить свою дорогу в целине простора Божия. Содержи сердце своё праведным и чистым, тогда иди по сердцу своему, и никто не заманит тебя в западни человеческие, и ни в какой тупик и засаду ты не втискаешься. Узок путь добра, мало идут им, но он приводит к беспредельному простору Божию; широк путь зла, и многие им бегут без оглядки, но он приводит в тесноту и предательство. Храни тебя Господь на всех путях твоих. В руки Пречистой Царицы Небесной отдаю тебя. Расти и совершай положенное Господом с произволенья Его. Да будет всегда согласна свободная воля твоя…» (1,295–296).

Нетрудно разглядеть в этих рассуждениях опору на Писание.

«Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33).

«Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых» (Пс. 1, 1)»

«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8).

«Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7, 13–14).

Повествует автор и о том, как добрые пастыри Божии несли в народ слово Истины. Прекрасен преосвященный Тихон, викарный епископ Уральский, произносящий проповедь в сельском приходском храме:

«— Давайте же все вместе попросим Его о том, что всего нужнее человеку, о том, что всего нам дороже. Не о хлебе даже попросим, без которого нам так трудно живётся, не о конце междоусобия, не о лучшей жизни, ибо всё это великое горе снимется с нас, если будем иметь в себе веры хотя бы с горчичное зерно, но попросим Его о том, чтобы дал Он нам эту веру. Скажем все одним голосом, одним дыханием: “Верую, Господи! Помоги моему неверию!” Скажем в надежде, что все мы, вся многострадальная родина наша вскоре услышит снова слова Спасителя: “Дерзай, дщерь! Вера твоя спасла тебя!”

Он круто повернулся лицом к алтарю, поднял руки и очень тихо, почти умилённым голосом воскликнул:

— Верую, Господи! Помоги моему неверию!

И, неловко взмахнув руками, рухнул на колени.

В абсолютной тишине было слышно, как его лоб стукнулся о каменные плиты пола. И тогда будто волна пробежала по церкви. Все. Крестясь и повторяя за ним слова этого возгласа, опустились на колени и простёрлись ничком. Затем. Медленно и вразброд, стали подниматься, а он всё лежал, неподвижный, точно маленький бесформенный холмик, задрапированный случайными складками своей фиолетовой мантии…» (1,322–323).

Но Промысл Божий действует по иным законам, нежели то думает человек. В состоянии преобладающего богоотступничества, в отказе от соработничества с Богом — достойны ли люди помощи, на какую и надеются-то весьма немногие?

Автор свидетельствует о религиозном состоянии душ человеческих. Не то что полное оскудение веры, но теплохладность в отношении к важнейшему, что равнодушием разрушается и подвергается гибели.

Народ, который так долго идеализировался досужими праздномыслами, обнаружил полное безразличие к несправедливостям наглеющей власти, пока эти несправедливости не касались его самого, не разумея, что беззаконная власть никого своим вниманием не обойдёт. Но когда самих коснётся — поздно будет. И в недоумении начнут спрашивать некрепкие умом мужички: «Ну, вас, оно, конечно, понятно, а нас-то за что же?» (1,259).

Когда над другими измывались — они «понимали», удивились лишь, когда самим тоже досталось.

Особо достаётся в романе российской интеллигенции, много виноватой в свалившихся на страну и народ бедах.