Православная монархия. Национальная монархия в России. Утопия, или Политическая реальность

Сейчас больно об этом говорить, но перед великорусским крестьянином, одурманенным большевизмом, не устояли ни доблестные потомственные воины-казаки, ни Белые армии, состоявшие из кадровых военных, но не имевшие в своем составе в должном количестве этого уникального этноса, о котором еще Пушкин говорил как о рожденном в снегах для ужасов войны. Нельзя также забывать, что война тогда в большей, чем теперь, мере носила характер прямого физического контакта. Можно долго подсчитывать у воюющих сторон количество артиллерии, стволов и патронов, но в конечном счете нельзя забывать, что в войне конных армий все решало личное воинское мужество при прямом, на расстоянии вытянутой с шашкой руки, контакте противников. Паразитируя на природно доблестной, но политически безграмотной этнической великорусской массе, большевики одержали победы на всех фронтах. Были и другие веские причины их побед, но забывать эту нельзя. Перед парнями в буденновках не устояли ни украинские самостийники, ни «гордые» горские народы, ни прибалтийские повстанческие армии, ни поляки, наконец. И ведь не случайным является тот факт, что в последнюю войну немцы как сквозь масло прошли через наших братьев в Малороссии и Белой Руси, но спотыкнулись опять же о великорусского крестьянина. У которого, кстати, повода сражаться за Советы было значительно меньше, чем у обласканных кремлевскими преступниками малых народностей. В том числе — и братьев-украинцев, получивших свою вожделенную «незалежность» из рук банды комиссаров в пресловутых пыльных шлемах, пусть поначалу и в латентном варианте советской республики, что в итоге создало-таки политический прецедент для их современной оранжево-самостийной фронды.

Современной русской национальной элите жизненно необходимо забрать у потомков комиссаров то, что по праву принадлежит ей, а именно: саму победу, ее чувство, гордость преодоления. Эта победа, взятая в химической чистоте, без примеси большевизма и современных демократических глупостей, принадлежит нам, потомкам тех, кто выиграл сражения на полях и проиграл их в головах.

Но в силу того, что настало время интеллектуального русского реванша, отказ от ратного подвига, а тем более — отдача его на откуп мошенникам-коммунистам и современным демократам есть преступление. Чувство того, что мы способны побеждать при самых невыносимых условиях национального бытия, вселит в грядущие поколения уверенность в возможность противостоять — и победно противостоять — всему апостасийному миру. Без побед не может долго существовать здоровое национальное чувство, законная национальная гордость. Если мы будем только ныть о поражениях правого лагеря в минувшем веке, о его бездействии и порой безволии, то мы никогда не получим молодые поколения бойцов и победителей. Победы русского солдата принадлежат нам, и будущее России тоже принадлежит нам.

В свете вышесказанного нельзя не понять, что сохранность великорусов как стержневого этноса государства есть наша первоочередная задача. Только этот народ, умудрившийся на полях сражений XX века победить всех своих врагов и потерпеть при этом небывалые в истории политические поражения, доведшие его до форменного рабства, если будет здоровым и вконец не сопьется, способен будет освободить себя и бросить вызов всем мировым силам зла. Если Великороссия утонет в алкогольном море, то мировая история закончится. В этом нет никаких сомнений.

Так был ли этот миролюбивый, политически недалекий, но парадоксально доблестный и непобедимый на полях сражений русский народ на протяжении XX века политическим субъектом истории, субъектом грандиозных политических битв?

В известном смысле — не был, кровью своей оплачивая победу покорившего его режима и, самое страшное, — приближая своим военным подвигом торжество мировой апостасии. И в этом невольном грехе перед своим будущим повинны мы все.

В последней войне перед русскими людьми в порабощенной России, казалось бы, был осмысленный выбор, на чьей стороне воевать. В первые месяцы войны многие бойцы, в основном из крестьян, питали некие иллюзии, что вслед за немцами идет армия Русского Царя. Вот откуда миллионы сдававшихся в плен и не желавших воевать за Сталина. Вот откуда полтора миллиона соотечественников, вставших в ряды вермахта. И ведь, не будем обманываться, — многие воевали под немецкими знаменами не за страх, а за совесть.