Православная монархия. Национальная монархия в России. Утопия, или Политическая реальность

И, наверное, не случайно сейчас 9 мая, в День Победы над Германией (именно над Германией, а не над фашизмом, как бессовестно врут наши СМИ), наш народ украшает себя не красными, но георгиевскими ленточками. Не имеющими никакого отношения к советской власти, но навсегда остающимися символом русской, именно русской солдатской доблести. И уж тем более символично выглядят на торжественных мероприятиях по случаю Дня Победы наши национальные бело-сине-красные флаги, под которыми на стороне стран Оси сражались с большевизмом все русские соединения, включая и столь нелюбимую всей совокупностью людей, которых грубо, но верно зовут «совком», армию генерала Власова.

Говоря о Второй мировой войне, нельзя не отметить, что сама война не есть простое продолжение политики и идеологии. Война, ее истоки, много глубже. И зачастую на поверхности действуют те силы, о которых поначалу не думают политики и идеологи разных борющихся систем. На фронте, перед лицом неминуемой смерти, встретились не советский патриот и немецкий национал-социалист. Нет, из окопов друг на друга смотрели немец и русак. Немец пришел на нашу землю и по праву победителя овладел нашими селами, нашим урожаем, нашими семьями. Немец преступил ту грань, за которой началась наша земля. Немец, где-то вольно, а где-то и нет, пересек ту незримую, но от этого не менее реальную грань, после которой Крестовый поход против большевизма стал войной против русского народа. Униженного, порабощенного, расхристанного, но спонтанно почувствовавшего угрозу своим очагам и даже изрядно поруганным уже алтарям. Удивительная загадка русской истории, оценивать, анализировать, отгадывать, наконец, которую предстоит нашим потомкам. Мы все еще слишком близко стоим от этих событий. Кровь отцов и дедов еще не позволяет нам отрешенно взглянуть на эти события, оценив их в масштабе всемирной истории.

И тогда, в далеких сороковых, вековечный голос крови подсказал нашим дедам, да и большинству солдат Вермахта, что это все та же древняя борьба германства и славянства, которая никогда не затихала, продолжилась тогда, продолжается и теперь, в новых политических условиях. Можно негодовать, можно клеймить позором это расточительное противостояние двух талантливейших арийских народов, но оно — данность европейской истории.

Итак, война свела в окопах два народа-бойца. Идеология осталась в высоких кабинетах Рейхсканцелярии и Кремля. Говорят, что Сталин как-то обмолвился: «За идею они умирать не хотят, посмотрим, захотят ли за Россию». Сама логика войны подталкивала русского человека к тому выводу, что воевать действительно приходится уже за Россию, не думая, в чьих она сейчас руках. И если наш народ был закабален, а святыни его поруганы, то немцы впервые шли к нам, что называется, во всеоружии. У них были гениальный вождь и сильнейшая и идеологически единая армия за всю их историю. Более того, даже некая историческая правда была на их стороне: они первыми бросили политический вызов мировым силам зла в лице масонства и коммунистов.

Но немцы совершенно напрасно вычеркнули из списков серьезных исторических игроков порабощенный, но не погибший русский народ. И произошло так, что война обнажила душу человека до самой первоосновы. После первой крови с двух сторон спала шелуха идеологем и политических вывесок. Тевтон почувствовал себя тевтоном, идущим на дикий славянский восток, а славянин встал на защиту своей поруганной Родины, как любой мужчина неминуемо встает на защиту своей семьи, даже если и он, и вся его семья находятся в вынужденном рабстве. Заработал древний родовой механизм определения свой — чужой, в котором нет места сложным идеологемам двадцатого столетия. В действительности из окопов прифронтовой полосы друг друга выцеливали потомки тевтонского ордена и дружинников Александра Невского. Иной разговор, кто извлек из этого наибольшую выгоду. Но факт остается фактом: в определенный момент войны огромная часть русских людей стала считать эту войну отечественной, т. е. своей. Совершенно беспочвенны завывания современных слабоумных либералов и всяческих чиновников с кругозором заведующего овощной базой о победе нашего народа над фашизмом. В свете этой победы они никак не поймут тенденций возрождения из небытия русского национального самосознания, которое и мыслится вышеуказанными личностями как одно из проявлений фашистской идеологии. «И это у народа, победившего фашизм?» — патетически восклицают они.