Православная церковь

В столь острой, противоречивой обстановке богословы и буржуазные идеологи разрабатывали и применяли различные формы и методы усиления воздействия на отсталые слои населения в целях сохранения и упрочения царизма. Центральное место они отводили русскому православию как части христианства: «Общественная жизнь зависит от нравственных начал, а они невозможны без вселенской церкви». При этом, сознавая рост неверия и отход от религии многих ее последователей, богословы срочно ищут новые средства борьбы с революционными идеями. То, что раньше защитники русской церкви отвергали, теперь стали поощрять, в том числе и совместные действия с католической церковью, единство православия и католицизма. Напрочь забываются многовековые дискуссии, споры между православием и католицизмом, только бы остановить народ, отстаивающий свое право на счастье на земле, а не на небесах.

«Духовная мать, святая православная церковь» оправдывала, освящала и благословляла войны, развязанные самодержавием, расстрелы рабочих и крестьян. Вопиющее преступление царизма — расстрел рабочих 9 января 1905 года на Дворцовой площади в Петербурге. Подстрекаемые агентом охранки попом Гапоном, они пришли с петицией к Николаю II, чтобы он хоть как-то облегчил им условия существования. Мирная демонстрация закончилась трагически: свыше тысячи человек было убито, две тысячи — ранено. Спала маска со священника-провокатора, с направлявшей его церкви. Свинцовые пули, казацкие нагайки раскрыли глаза на правду широким народным массам, подняли их на восстание. В период реакции, последовавший после революции 1905–1907 годов, «милостью божией», волей царя и с помощью служителей культа множество передовых людей расстреляли, сослали на каторгу, долгие годы гноили в тюрьмах.

На страницах «Журнала Московской патриархии» (1961 г.) попадаются высказывания такого рода: «…история свидетельствует, что ненависть возбуждали, напротив, те из христианских миссионеров, которые заменяли „тихое делание“ благовестия Христова губительным насилием огня и меча». Нередки были случаи, когда миссионерская проповедь использовалась как прикрытие бесчинства, национального угнетения. Вместо осуждения кровавого произвола царизма миссионеры находили ему лицемерные оправдания, «не замечали» многочисленные беззакония. Так из политических интересов и материальных выгод служители культа попирали не только провозглашаемые ими христианские нормы нравственности, но и общечеловеческие законы.

Однако именно в этот период в церкви наблюдался и другой процесс — расслоение, определенное размежевание между обогатившейся верхушкой и рядовым духовенством, живущим и действующим среди крестьянства и пролетариата.

В начале XX века В. И. Ленин отмечал: «…отвратительная казенщина полицейски-крепостнического самодержавия вызвала недовольство, брожение и возмущение даже в среде духовенства. Как ни забито, как ни темно было русское православное духовенство, даже его пробудил теперь гром падения старого, средневекового порядка на Руси. Даже оно примыкает к требованию свободы, протестует против казенщины и чиновнического произвола, против полицейского сыска, навязанного „служителям бога“. Мы, социалисты, должны поддержать это движение, доводя до конца требования честных и искренних людей из духовенства, ловя их на словах о свободе, требуя от них, чтобы они порвали решительно всякую связь между религией и полицией»[65].

В. И. Ленин, партия большевиков начали широкую агитационно-пропагандистскую работу среди пролетариата, трудового крестьянства, солдатских масс, разъясняя им реакционную сущность религии, тесное взаимодействие эксплуататоров и многочисленного церковного аппарата. На конкретных фактах трудящиеся убеждались в том, что за много веков русские церковники на крови и поте верующих накопили огромное богатство (золото, драгоценности, поместья, доходные дома, земельные и лесные угодья), а верующих потчевали иллюзией «небесных наград» после смерти.

Под влиянием невыносимых условий жизни при самодержавном строе и в результате активной деятельности большевиков стало трансформироваться сознание масс. Увещевания и убеждения православной церкви о том, что «вся власть от бога», установлена им навеки вечные, больше уже не срабатывали.

Искусственное объединение христианством противостоящих друг другу классов, угнетенных и угнетателей, дает все более заметную трещину под напором классовой борьбы.

Православное духовенство, защищая привилегии церкви, не брезговало никакими средствами, чтобы помешать революции, спасти царизм, задушить молодую Советскую Республику.

Дело не только в том, что идеологи русской церкви «не сумели уразуметь эпохальное значение октябрьских событий», как пытаются ныне объяснить богословы, но и в том, что, пользуясь невежеством верующих, церковь занималась насилием и обманом.