Православная церковь

В «Программе церковных обновлений» подчеркивалось, что «обновленцы считают совершенно неестественным прежний союз церкви и государства, вынуждавший церковь прислуживаться к государству». Их представители декларировали сочувствие борьбе трудящихся против капитализма, пытаясь свалить всю вину за творимое веками насилие над миллионами верующих России только на самодержавный строй.

К обновленчеству примкнули те служители культа и другие защитники религии, которые считали (одни искренне, другие по конъюнктурным соображениям), что в новых условиях необходимо принять происходившие изменения в молодой Советской Республике, чтобы соответствующим образом приспособить к ним церковную жизнь.

«Для более умной, толковой, сообразительной и современной части духовенства, — писал И.И. Скворцов-Степанов, — становится ясным, что раз рабоче-крестьянская власть — прочное всероссийское правительство, раз все попытки его свержения обречены на провал, то приходится поторопиться с политическими выводами. Церковь не может оставаться ни открыто белой — белогвардейской, ни открыто черной — черносотенной. Единственный защитный цвет, который способен затушевать в современной России истинное существо всякой церкви и всякой религии, — это розоватый цвет. Значит, надо поворачивать от самодержавия к Советской власти, от буржуазии и помещиков к рабочему классу и крестьянам, от эксплуататоров к эксплуатируемым»[85].

Наиболее трезво мыслящие богословы спешно перекраивали религиозную теорию, приспосабливали богослужебную практику к новым условиям с учетом меняющегося сознания и самосознания народа. Приукрашивая церковь, эта часть духовенства стремилась открещиваться от прошлых и настоящих противников социализма в своих рядах, чтобы укрепить пошатнувшиеся позиции, вывести церковь из критического состояния. В данном случае обновленческое течение разрывает связи с официальной церковью и его руководством того периода для продолжения религиозной деятельности в иной исторической обстановке.

Иную позицию занимала. оппозиционно настроенная часть церковников, активизировавшаяся после I Всесоюзного съезда Советов (1922 г.), который принял Декларацию и Договор об образовании СССР. Русская церковь и другие религиозные организации использовали свой широко разветвленный аппарат для усиления мелкобуржуазного и националистически-клерикального давления на народы нашей Родины, с тем чтобы помешать их объединению в единую семью союзных республик.

Открытая контрреволюционность русского православия, «подогреваемая» патриархом Тихоном, показала широким массам трудящихся подлинное лицо церкви и сущность религии; расшатывались и подрывались средневековые религиозные предрассудки. Вместе с тем в деревне еще сохранялось значительное влияние служителей культа, благодаря чему они сдерживали укрепление единства рабочих и крестьян, препятствовали борьбе с голодом и разрухой, ликвидацией неграмотности, темноты и невежества, а позднее — ополчились против коллективизации. Наиболее реакционное духовенство и антисоветские элементы сколачивали различные секты, в том числе истинноправославных христиан (ИПХ), истинно-православной церкви (ИПЦ) и другие.

В апреле 1923 года XII съезд РКП(б) отмечал: «В настоящее время мы видим, наряду с разложением старых церковных организаций, в частности православной церкви, и упадком влияния православной религии и ее церковной иерархии (размеры которого, однако, ни в коем случае не следует преувеличивать, в особенности по отношению к деревне) значительный рост некоторых сект, верхушки которых идейно связаны с известными элементами европейской и американской буржуазии»[86].

В 1927 году Ем. Ярославский предупреждал: «С религией, хотя бы ее епископ Сергий прикрасил в какие угодно советские одежды, с влиянием религии на массы трудящихся мы будем вести борьбу, как ведем борьбу со всякой религией, со всякой церковью»[87].

В ходе строительства социализма русская православная церковь, теряя свое влияние на массы верующих, отступала, но отступление не было мирным и «смиренным». Духовенство отстаивало и до сих пор отстаивает свое существование, не желая сдавать позиции, продолжая искать формы и методы воздействия на массы, вышедшие из-под его влияния.

«Журнал Московской патриархии (1966 г.) признает: „Наша церковь прошла через все стадии отрицания, сопротивления и даже прямой борьбы с революцией и ее изменениями в жизни церкви. Это не было лишь теоретическое отрицание или пассивное неприятие, — это была острая и прямая борьба. В результате церковь потеряла миллионы верующих“».

Представители обновленчества стали все чаще одобрять успехи Советского государства, выражать желание найти точки соприкосновения православия и социализма. Такие признания в 30-е годы раздавались и в среде некоторых религиозных деятелей за рубежом.