Православная Церковь Чешских земель и Словакии и Русская Церковь в XX веке. История взаимоотношений

Когда 1-я дивизия по требованию германского командования 8 марта 1945 г. начала перемещение на Одерский фронт, архимандрит Серафим и другие члены братства преп. Иова остались в Мюнзингене. Здесь по-прежнему располагалась офицерская школа, и 1 апреля начала формироваться запасная бригада. В гарнизонной церкви Мюнзингена во имя св. ап. Андрея Первозванного (устроенной в здании бывшей почты), кроме монашествующих служили священник Александр Киселев, протодиакон Павел Никольский и псаломщик А. А. Орлов. 7 апреля Архиерейский Синод также направил в этот город для службы псаломщиком при одной из местных военных церквей послушника братства преп. Иова Василия Ковшова.

Последний месяц войны большая часть членов братства преп. Иова прибывала в расположенных вблизи друг от друга в районе между Штутгардтом, Ульмом и Тюбингеном трех маленьких городках (фактически деревнях): Зондернах, Фельдштеттен и Хюттен (земля Вюртемберг), укрываясь там от нацеленных на крупные центры бомбардировок англо-американской авиации. Вскоре после капитуляции Германии и прихода американских войск — 18 мая 1945 г. братия в составе 10 человек во главе с архимандритом Серафимом прибыла в Швейцарию. Те же из монашествующих, кто находился во 2-й дивизии РОА, с большим трудом избежали ареста. Они вместе со своими частями по приказу двинулись из Хойберга в стороны Праги, но не успели дойти до нее. Дивизия была застигнута врасплох наступавшими советскими войсками, большая часть ее состава была взята в плен (командование арестовано в районе Пршибрама). Монахи при этом сумели скрыться и пешком добраться в Мюнхен, где находился митрополит Серафим (Ляде).[684]

После отъезда почти всех членов братии в Берлине остались архимандрит Нафанаил (Львов), исполнявший обязанности настоятеля кафедрального собора Воскресения Христова, и иеромонах Виталий (Устинов). Отец Нафанаил опубликовал в 1947 г. интересные воспоминания о религиозной жизни русских берлинцев во время четырех последних месяцев войны: «Какой изумительный подвиг совершался на наших глазах. Эти юноши и девушки, порабощенные жесточайшей немецкой властью, угнетенные каторжной, нечеловеческой работой на фабриках и заводах тоталитарной войны, — они по воскресеньям, часто после бессонной ночи, проведенной на работе, спешили толпой в церковь… И гестапо было вынуждено сдаться: народное море переплеснулось через края преград. Лагерные начальники пытались их попросту не выпускать из лагерей. Но девушки и юноши по утрам переползали через заборы, пробирались под колючей проволокой, окружающей лагеря, и все-таки приходили в церковь… И с самого раннего утра по воскресеньям безостановочной густой лентой шла эта родная толпа от ближайших станций метро к православным церквам. Немецкие власти не решались пойти на крайние средства и признали себя побежденными духовной жаждой этих людей… С пяти часов утра все многочисленные иереи соборного клира, все бесчисленные священники, съехавшиеся в Берлин, множество батюшек, пришедших на богослужение из лагерей, где они сами работали, как простые рабочие — в общей сложности иногда до двух-трех десятков священников по разным углам храма начинали исповедывать говеющих».[685]

По свидетельству архимандрита Нафанаила в феврале 1945 г., после эвакуации из Берлина немецких центральных учреждений, для православного духовенства открылась перспектива почти неограниченной возможности работать. От оставшихся растерявшихся чиновников, при отсутствии какого-либо контроля со стороны начальства, можно было за небольшую взятку (кофе, шоколад, батарейки и т. д.) получить что угодно: «За эти блага мы покупали у лагерь-фюреров, у маленьких агентов арбайтсфронта и других людей, влиявших на жизнь наших остов, разрешения на открытие церквей по лагерям, на устройство там школ или просто на преподавание там Закона Божия». Таким же образом удалось освободить из лагерей многих священников, которым поручали совершение богослужений во вновь открываемых церквах. При кафедральном соборе были организованы курсы Закона Божия, посещавшиеся сотнями восточных рабочих и т. д. Всего отцы Нафанаил и Виталий за февраль-апрель 1945 г. совершили богослужения в 20 лагерях, в пяти из которых создали церкви.

Только 30 апреля оба монаха покинули немецкую столицу: «Когда мы уходили пешком из Берлина, в то время как весь почти город был уже в советских руках, мы зашли по дороге в лагерь, расположенный на северо-запад от города. Под трескотню пулеметов, под перестрелку немецких засад и советских танков, бывших уже в полукилометре от этого лагеря, мы с 12 ч. дня до 5 ч. вечера совершали там вечерню, крестины, панихиды и молебны. Несколько человек остов пошло с нами в наш пешеходный путь из Берлина. Мы же унесли оттуда навсегда, сияющую, несмотря на весь ужас пережитого, яркую память о наибольшей духовной близости с нашим народом, о его ярком духовном горении». Через несколько дней монахи добрались до Гамбурга, где стали служить в местной русской церкви.[686]