Православно-догматическое Богословие. Том I

б) в сверхъестественном откровении, когда многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне(Евр. 1:1-2; срав. Прем. 9:16-19), и когда сей единородный Сын Божий, явившись на земле во плоти(1 Тим. 3:16), дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного(1 Иоан. 5:20), и потом проповедал свое учение чрез Апостолов, ниспославши на них Духа исти­ны,который все проницает, и глубины Божии(Иоан. 14:16-18; 1 Кор. 2:10). Наконец, священные книги утверждают, что хотя, таким образом, Единородный Сын, сущий в недре Отчем, и явилнам Бога ,которого не видел никто никогда(Иоан. 1:18), но и ныне мы видим невидимого только как бы сквозь тусклое стекло, гадательно,и ныне мы разумеем Непостижимого только отчасти(1 Кор. 13:12), и ныне мы верою ходим, а не в идением(2 Kop. 5:7). [153]Святые Отцы и учители Церкви подробно раскрывали эту истину, особенно по случаю возникавших касательно ее еретических мнений.

Некоторые из еретиков учили, что Бог совершенно для нас постижим, что мы знаем Его точно так же, как Он сам знает себя, и что к этому преимущественно способствуют известные имена Бога, выражающие самую Его сущность: таковы именно были — еретики второго века Валентин, Птоломей, Карпократ, [154]и более всех Аеций и Евномий с своими последователями, жившие в четвертом веке. [155]Против трех первых вооружался святой Ириней; [156]против Евномия и его после­дователей писали — святой Григорий Нисский, святой Григорий Богослов, святой Василий Великий, святой Иоанн Златоуст и многие другие. [157]Все они согласно доказывали непостижимость для нас существа Божия разными доказательствами: а) тем, что дух наш ограничен, а Бог бесконечен, и что бесконечное перестало бы быть бесконечным, если бы было совершенно постигнуто существом конечным; [158]б) тем, что ограниченный дух наш соединен еще с вещественным телом, которое ,как туман, лежит между нами и чисто невещественным Божеством, и препятствует ду­ховному оку в полной ясности принимать лучи божественного света; [159]в) тем, что ,кроме ограниченности своей и тесного соединения с телом, дух наш омрачен грехом, — от чего соделался еще менее способным возвышаться до чистого созерцания Божества; [160]г) тем, что мы не постигаем совершенно даже существ и предметов ограниченных, которые всегда перед глазами нашими, не постигаем сущности материи и стихий, действующих в природе, сущности нашей души и образа соединения ее с телом, естества Ангелов, Архангелов и прочих сил бесплотных; [161]д) указывали также на несовершенство позна­вай о Боге даже тех людей, которые удостаивались от Него особенных откровений, как то: Моисея, Исаии, Иезекииля, Петра и Павла и вообще всех Пророков и Апостолов; [162]е) равно — и на то ,что существа Божия не постигают не только люди, но и Херувимы, Серафимы и вообще все, самые высшиие, сотворенные духи; [163]ж) наконец, замечали ,что Бог совершенно постижи­мый перестал бы быть для нас Богом. [164]Называя Бога непостижимым, святые Отцы называли Его вместе и неименуемым, неизглаголанным, неизреченным, неописуемым, [165]и говори­ли, что все наименования, какие приписываются Ему в Священном Писании, каковы: Иегова (сый), Елогим (множ. от Елоаг — сильный), Адонаи (Владыка), Шаддаи (крепкий ,всемогущий), Бог, Господь и другие ,— выражают не самую сущность Его, а только то, что касается Его сущности и естества , или показывают Его отношение к миру и человеку, [166]и суть имена более отрицательные, нежели утвердительные, [167]что мы никогда не в состоянии найти для Бога такое имя, которое бы соответствовало самому естеству Его, [168]и что эта-то безъимянность Бога и служит причиной Его многоименности , какую мы Ему приписываем. [169]