Читаем Православно-догматическое богословие. Том II полностью

1) Христос Спаситель установил таинство Евхаристии под обоими видами нераздельно: под видом хлеба и под видом вина, и как, преподавая ученикам своим хлеб, повелел: приимите, ядите: сие есть тело мое; так же точно, и преподавая чашу, заповедал: пийте от нея вси: сия бо есть кровь моя (Матф. 26, 27. 28). След., если все Христиане, духовные и миряне, должны причащаться таинству Евхаристии (чему учит и Церковь римская), а к существу Евхаристии, по установлению Господа, равно относятся оба евхаристические вида, и если сам Христос повелел приобщаться сему таинству под обоими видами вместе: то лишать мирян чаши Господней значит удостаивать их не вполне величайшего таинства и нарушать заповедь Божию. Напрасно — а) утверждают латиняне, что и под одним видом мирянам преподается вполне таинство Евхаристии: ибо где тело Христово, тем и кровь [1255]. Такое умствование неуместно, когда положительно знаем, что Господу угодно было установить Евхаристию не под одним видом хлеба, чтобы под этим видом вместе с телом своим преподавать верующим и кровь, но под двумя видами так, чтобы под видом хлеба преподавалось именно тело Его, а под видом вина кровь Его. Притом, если для мирян достаточно причащаться Евхаристии под одним видом: почему же это недостаточным считается для пастырей? Напрасно — б) говорят, что если бы Христос имел намерение установить в Евхаристии только таинство, для преподавания верующим своей плоти и крови, то Он установил бы его под одним видом хлеба; но Господь восхотел установить вместе Евхаристию, и как жертву, и потому установил ее под двумя видами отдельными, под видом хлеба и под видом вина, соответственно своему телу, страдавшему на кресте, и крови, истекшей тогда вместе с водою из прободенных ребр Его. [1256]. Нет, из евангельской истории известно, что Господь установил Евхаристию и как таинство под двумя видами: потому что как вид хлеба употребил именно для преподания верующим своего тела, так же точно и вид вина употребил именно для преподания им своей крови, сказав: пийте от нея вси: сия бо есть кровь моя… Наконец, напрасно — в) защищают себя тем, что повеление Господа о чаше: пийте от нея вси — относилось собственно к одним Апостолам, и след., к их преемникам — пастырям, а не ко всем верующим [1257]. Действительно, это повеление, на тайной вечери, как и повеление вкушать тело Господне, относилось непосредственно к одним Апостолам; но одни Апостолы и составляли тогда общество верующих, и не все то, что говорил Христос одним Апостолам, относилось всегда к ним одним, напротив многое относилось и относится ко всем Христианам (см. Иоан. гл. 14–17). След., и здесь надобно еще решить, в каком смысле заповедь Господа о вкушении Его тела под видом хлеба и за тем Его крови под видом вина относилась к Апостолам, — собственно ли только как к Апостолам, или вообще как к верующим. Сами Апостолы и решили это со всею очевидностию, приняв заповедь в смысле последнем. Ибо —

2) Апостолы, руководимые Духом Святым, к себе самим и к преемникам своим относили только повеление Господа совершать таинство Евхаристии в Его воспоминание; а заповедь причащаться Евхаристии под обоими видами относили ко всем верующим. почему и преподавали это таинство всем под обоими видами, и повелевали приобщаться всем под обоими видами. Да искушает себе человек, — говорит св. апостол Павел, который предал нам об Евхаристии именно то, что приял от Господа, — да искушает себе человек, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет. Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не рассуждая тела Господня (1 Кор. 11, 28. 29. 24–27). И еще прежде, убеждая тех же Христиан удаляться от вкушения идоложертвенных, писал: судите вы, еже глаголю: чаша благословения, юже благословляем, не общение ли крове Христовы есть? Хлеб, егоже ломим, не общение ли тела Христова есть?… Не можете чашу Господню пити и чашу бесовскую: не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей (1 Кор. 10, 15. 16. 21). Новым доказательством мысли. что Апостолы относили заповедь Господа причащаться Евхаристии под обоими видами ко всем Христианам, духовным и мирским, и всем преподавали и заповедали преподавать св. Тайны под обоими видами служит —

Перейти на страницу:

Похожие книги

Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука
Отечник
Отечник

«Отечник» святителя Игнатия Брянчанинова – это сборник кратких рассказов о великих отцах Церкви, отшельниках и монахах. Игнатий Брянчанинов составил его, пользуясь текстами «Пролога» и «Добротолюбия», делая переводы греческих и латинских произведений, содержащихся в многотомной «Патрологии» Миня. Эта книга получилась сокровищницей поучений древних подвижников, где каждое их слово – плод аскетического опыта, глубоко усвоенного самим писателем. «Отечник» учит умной внимательной молитве, преданности вере Православной, страху Божиему, так необходимым не только монашествующим, но и мирянам. Святитель был уверен: если в совершенстве овладеешь святоотеческим наследием, то, «как единомысленный и единодушный святым Отцам, спасешься».Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

Святитель Игнатий

Православие