Православные христиане в СССР. Голоса свидетелей

Я первый раз столкнулся с христианством, когда мне было шестнадцать. Это произошло очень просто: я тогда увлекался йогой, и человек, который мне давал книги по йоге, сказал, что у его приятеля тоже есть очень хорошие книги. Он скупщик этих книг, делец, он их где-то собирает и перепродает. Я тогда спросил, можно ли где-то с этим человеком познакомиться. Попросил его телефон. Мне все-таки было интересно, что это за книги.

Мне дали телефон, я позвонил по нему, но этот скупщик книг не всегда брал трубку. Потом однажды он все-таки подошел к телефону, и я сказал ему: «Знаете, мне сказали, что у вас есть такие-то книги, а меня они интересуют с точки зрения познания мира». Он долго меня расспрашивал, откуда у меня его номер, но когда узнал, что я занимаюсь в кружке астрономии во Дворце пионеров, то успокоился, сказал, что знает руководителя моего кружка. Каким-то образом он согласился со мной встретиться.

Леонид Александрович Михайлов

Он играл в карты на эти книги, на иконы, безумно пьянствовал, проматывал деньги, по тем временам очень большие деньги. У него был период, когда ему эти книги привозили, они какое-то время находились у него дома, а потом куда-то продавались либо проигрывались.

Мне тогда было всего шестнадцать лет. И он согласился на то, чтобы я читал эти книги у него на кухне, пока он в другой комнате играет в карты с друзьями, но за это я должен был регулярно сдавать бутылки, огромное количество бутылок, которые они выпивали. И каждый раз я должен был убирать после них, учитывая, что все они там были обкуренные, но зато мне удавалось читать.

И когда я стал выбирать книги по йоге, по древнеиндийской философии, то этот скупщик книг сказал: «Что ты занимаешься такой ерундой?» Зашел такой в нетрезвом виде и говорит: «Занимайся православием». Я спрашиваю: «А где взять православие?» А он отвечает: «Вон там куча православных книг, выбирай любую». И когда я начал читать православную литературу, святых отцов, во мне произошел неожиданный переворот.

Моя бабушка жила рядом с церковью святого Иоанна Предтечи, и я раньше часто проходил мимо, мог зайти. Заходил и думал: надо же, какие несчастные люди эти верующие. Я занимаюсь системой формирования галактик: тонковолокнистые туманности, потом формировались галактики, такие миры, такие планеты. Они тут на коленях и кому-то молятся, а я развиваюсь.

Тогда вышла книжка Иосифа Шкловского «Вселенная. Жизнь. Разум», а также «Звезды: их рождение, жизнь и смерть», «Как работает солнце», и казалось, что мы так близки, что только руку протяни – и галактики у тебя уже в кармане. А тут стоят, бедные, на коленях, кому-то молятся: православные воспринимались больше как туземцы.

И вдруг, когда ты сталкиваешься с книгами Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Василия Великого, Григория Паламы, начинаешь открывать Антония Великого, Макария Великого, Исаака Сирина, ты начинаешь понимать, что целый космос в самом человеке заключен. И думаешь: ну и пускай там висят звезды на небе, хорошо, – тут не до них, тут дело в тебе, какое ты имеешь отношение к этим звездам.

Как сказал Симеон Афонский: «Ты хочешь познать солнце, а не хочешь ли ты познать Того, Кто создал солнце, может быть, если ты начнешь познавать Того, Кто создал солнце, отпадет необходимость познавать само солнце?»

Ты помнишь, как ты нас тогда мучил вопросами?

И вот тогда начались мои встречи с отцом Георгием. Правда, первая встреча была с другим священником. Я к нему подошел, сказал: «Вот, у меня есть вопросы, связанные с религией». Он спрашивает: «Какие?» Я отвечаю: «Ну, вот есть индийское учение, есть греческое учение, есть египетское учение». А он: «Молодой человек, что вы мне тут пришли морочить голову? Какие-то учения там есть… А у меня вот конкретно: пришла женщина, у нее сын повесился, понимаете? Мне нужно сейчас с ней беседовать, а вы мне тут о каких-то учениях пришли голову морочить?» Я ушел и понял, что меня, мои проблемы тут не услышат.

Леонид Александрович Михайлов на заседании Попечительского совета Московской консерватории

А когда я пришел к отцу Георгию, он стал внимательно меня слушать. Отец Георгий был знаком с Севой Семенцовым, а Всеволод Сергеевич Семенцов знал три древних языка: латынь, древнегреческий, санскрит (он был востоковед) и порядка двадцати – двадцати пяти современных иностранных языков, в том числе английский, французский, немецкий, испанский, польский, венгерский, чешский. Поэтому отец Георгий понимал некоторые вопросы индийской культуры. Он стал мне все объяснять: аргумент, контраргумент. И вот так три года.