Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

РКМ сыграло заметную роль и в разрешении проведения единственного за годы войны Архиерейского совещания РПЦЗ в Вене 21–26 октября 1943 г. Совещание выслушало несколько докладов о церковной ситуации в различных странах и приняло три основных, вскоре опубликованных в церковных изданиях, документа: «Резолюция по вопросу об избрании Патриарха Всероссийского в Москве» о неканоничности этих выборов и невозможности их признания, «Воззвание ко всем верующим Православной Русской Церкви на Родине и в рассеянии сущим» о необходимости борьбы с коммунизмом и «Резолюцию по вопросу о том, чем Церковь может содействовать борьбе с большевистским безбожием»[1346]. Принятие именно этих двух документов соответствовало планам германских ведомств, которые пытались косвенным образом воздействовать на участников совещания.

Изменение военного положения самым непосредственным образом сказалось на судьбе Архиерейского Синода РПЦЗ. С первого дня Пасхи 1944 г. (совершавшаяся в русской Свято-Троицкой церкви пасхальная утреня передавалась по радио) начались регулярные воздушные налеты на Белград англоамериканских бомбардировщиков, которые причиняли большие жертвы и разрушения. Русское духовенство ежедневно обходило с чудотворной Курской Коренной иконой Божией Матери «Знамение» дома прихожан, совершая молебствия. Митрополит Анастасий также навещал раненых, хоронил убитых, стараясь после каждого налета разузнать, не пострадал ли кто-либо из его паствы. Неоднократно налеты происходили во время богослужений в Свято-Троицкой церкви, однако они продолжались своим чередом, и лишь немногие богомольцы уходили в бомбоубежище. Владыка Анастасий никогда не оставлял храм в это время[1347].

8 сентября 1944 г., за несколько недель до вступления советских войск в Белград, Архиерейский Синод со своими служащими эвакуировался в Вену. Вопрос о переселении Синода в Германию поднимался еще на Венской конференции в октябре 1943 г., и митрополит Серафим (Ляде) подал об этом заявление в германские ведомства. Но его поддержало тогда только РКМ, все остальные заняли отрицательную позицию. 24 апреля 1944 г. уже Бенцлер прислал в МИД телеграмму с предложением об эвакуации Синода по желанию последнего в Карлсбад, указав, что его позицию в этом вопросе разделяет не только РКМ, но и белградское СД. Однако ведомство шефа полиции безопасности и СД 25 апреля сообщило своим офицерам в Белграде, что вопрос об эвакуации вообще не может ставиться. В качестве обоснования приводился довод, «что при переселении Белградского Синода в Карлсбад этот город, принимая во внимание большое число восточных рабочих в рейхе, рано или поздно станет местом паломничества православных верующих». МИД считал точно так же, еще 12 сентября 1944 г. он указывал своему уполномоченному в Белграде оставить митрополита Анастасия и его сотрудников на месте так долго, как позволит военное положение на Балканах. Эта позиция, помимо ссылок на интересы германской внешней политики, объяснялась необходимостью препятствовать тесным контактам митрополитов Серафима (Ляде) и Анастасия[1348].

В сентябре угроза Белграду со стороны советской армии стала очевидной, и Синод смог, наконец, при поддержке РКМ, посылавшего обеспокоенные телеграммы в различные ведомства, переехать в Вену. По свидетельству настоятеля белградского храма Пресвятой Троицы протоиерея Иоанна Сокаля, примерно за три недели до прихода советских войск митрополит Анастасий собрал русское духовенство и убеждал священников уехать вместе с ним в Германию, но большинство священнослужителей осталось в Югославии. Всего же из страны тогда уехало на Запад около 4 тыс. русских эмигрантов. В информационной записке немецкого МИД от 19 сентября говорится, что митрополит Анастасий в сопровождении 14 персон (в том числе архимандрита Аверкия Таушева) прибыл в Германию, и его нельзя размещать совместно с епископами, эвакуированными из восточных областей. Согласно заметке Колрепа от 22 сентября, пригороды Берлины в качестве места размещения отвергались из-за близости к резиденции митрополита Серафима. Старая политика изоляции Архиерейского Синода и митрополита Анастасия лично давала себя знать и за семь месяцев до крушения Третьего рейха[1349].