Правосудие Бешеного

— Да, не завидую я Лысому-Нуге! — Ростовский довольно рассмеялся. — Помнишь, как вскочил со стула Гоча, когда ты только намекнул об убийцах жены и дочки Амирана? Так что поживем — увидим!

— А когда ты сможешь узнать о решении?

— Наверное, скоро.

«Скорее бы… — подумал Савелий, — и чем скорее, тем лучше! Всей стране от этого будет только легче».

XVIII. Конец Джанашвили

Не прошло и двух дней, как Савелий узнал от Андрея Ростовского, что сходняк объявил Джанашвили ссучившимся и приговорил его к смерти. Окончательную точку в решении сходки поставил Гоча-Курды. Заметив, что некоторые колеблются, он встал и заявил:

— Все знали, что Амиран-Мартали был честным вором, никогда не кривил душой, был верен воровским «понятиям» и никого не предавал, даже эту паскуду, Лысого Нугу, за которого отсидел больше червонца. Вы все видели сейчас сделанную им запись. Может быть, кто-то сомневается в слове Амирана-Мартали?

Со всех сторон раздались голоса, что все доверяли и доверяют Амирану-Мартали.

— Так о чем может быть разговор? — продолжил Гоча-Курды. — Сам Амиран представил нам доказательства убийства своей жены и дочери! Как должны поступить воры, когда кто-то безвинно расправляется с их родными?

— А нэ могла эта гныда, я эмэю в виду Слюнявого, спэцыално подставыт Нугу? — попытался вставить Долидзе,

— Перед смертью кто соврет? — возразил ему Витя Камский. — Тем более такой трус, как Слюнявый!

— Короче, братва, если сходняк постановит, что Лысый Нуга и дальше может спокойно топтать нашу землю, то я, Гоча-Курды, сам раздавлю эту гниду! — твердо заявил дядя Амирана-Мартали о своем решении и тихо добавил: — И пусть кто-то попробует мне помешать! Вы меня знаете: своего слова Гоча-Курды никогда назад не брал и брать не будет!

— Я с тобой! — поддержал его Витя Камский.

— Я тоже! — тут же присоединился к ним старый «законник» Киса.

Провели голосование, и только трое оказались против.

Все, кто голосовал «за», конечно, сразу поняли, кто эти «противники», понимали также и то, что эти трое кавказцев, преданные Джанашвили, наверняка предупредят своего кореша Нугзара о том, что теперь ему не будет ни покоя, ни отдыха до тех пор, пока с него не снимут смертельную «объяву» или же он не отправится на тот свет. Больше всех это не устраивало Гочу-Курды, и он не стал пускать дело на самотек.

— Братишки, — обратился он к сходке, вставая со стула, — понимаю, что принятое нами решение не всех устраивает, и это вполне справедливо: решение не стодолларовая банкнота, чтобы всем нравиться! Однако решение принято, и его уже никто не может оспорить: ни менты, ни даже сам Папа Римский! Хочу сказать тем, кто намерен предупредить Лысого Нугу о нашем решении… — Гоча-Курды специально бросил взгляд в сторону Долидзе.

— А почэму на мэня смотрышь? — недовольно встрепенулся тот и быстро метнул взглядом по сидящим авторитетам, ища поддержки, но никто не улыбнулся, не произнес и слова в его защиту, даже его близкие приятели отвели взоры в сторону. — Рэшы-лы, значыт, рэшылы…

— Я к тому говорю, что не хочу, чтобы кто-то потом сделал вид, что не знал об этом… Для выполнения решения сходки предлагаю питерскую команду и беру это на себя…

Никто не возражал, и в тот же день Гоча-Курды связался со своим давним питерским приятелем Павлом Невским, который давно предлагал ему «мокрые» услуги, чтобы списать свой давний долг перед ним, идущий из тех далеких времен, когда они Тянули срок на одной «командировке»…

Собственно говоря, вне стен зоны помощь со стороны Гочи-Курды не стоила выеденного яйца: он выплатил за Павла, тогда еще не носившего прозвища Невский, проигранный тем карточный долг — тридцать пачек чая. На воле это чепуха. Но внутри зоны все отношения и понятия так обострены, что опустить человека, а то и отнять у него жизнь могут и за меньший долг…

Савелий собрался позвонить Богомолову и сообщить ему о решении, вынесенном воровской сходкой, однако вовремя передумал. Конечно, Богомолов был человеком, которому он всецело доверял, но кроме того, Константин Иванович был еще и генералом ФСБ. И не просто генералом, а еще и заместителем директора ФСБ. Зачем же ставить его в столь щекотливое положение?

Можно себе представить, какие неприятности посыплются на голову Богомолова, если как-нибудь случайно, а от случая никто не застрахован, станет известно, что ему, генералу ФСБ, было известно о воровской сходке, на которой приняли решение убить человека, да не просто человека, а крупного банкира и одновременно важного депутата, а заместитель директора ФСБ не принял никаких мер для предотвращения этого «злодейства». Жуть, что будет! Здесь пахнет не просто увольнением в отставку, а трибуналом!