Правосудие королей

– Не очень-то много вы знаете, – с толикой раздражения сказала Санджа.

– Мы знаем достаточно, – сказала я, сама немного вспылив. – Я же здесь, разве нет?

– А где Правосудие?

– Гораздо дальше, чем мне бы хотелось, – буркнула я. – Вы знаете человека по имени Фенланд Грейвс?

– Я видела его раньше. Он работает в казначействе, один из самых доверенных людей моего отца.

Я кивнула.

– Мы допрашивали людей в Долине Гейл. Следы привели нас к нему.

– И что же он сказал в свое оправдание?

– Немногое, – сказала я. – Он мертв.

– И поделом ему, – со злостью сказала Санджа. – Что с ним случилось?

– Наш пристав убил его.

– Грозодец?

Я помедлила.

– А вам действительно многое известно, – настороженно сказала я, и выражение ее лица изменилось. Я вдруг осознала, что одна монастырская девчонка меня уже одурачила. Мог ли это быть очередной изощренный обман? Передо мной точно сидела Санджа Бауэр, любой смог бы разглядеть в ее лице отцовские черты. Но, возможно, заговорщики каким-то образом переманили ее на свою сторону? Вонвальт рассказывал мне истории, когда жертвы похищений влюблялись в своих похитителей, причем настолько, что даже защищали их на суде.

– Вы меня подозреваете, – ошеломленно сказала Санджа. Она вцепилась в свои отвратные одежды. – Посмотрите на меня. Принюхайтесь, ради Немы, если вы каким-то чудом еще ничего не почувствовали. Неужели вы думаете, что я стала бы так издеваться над собой, если бы могла этого избежать?

Я хмыкнула, не обращая внимания на ее страдальческий вид. Мое дружелюбие вдруг куда-то испарилось.

– Пожалуйста, – взмолилась она. – Послушайте, неужели вы думаете, что если бы они хотели вытянуть из вас сведения, то стали бы тратить время на подобный обман? Что они воспользовались бы мной как приманкой? Да они бы жгли вас каленым железом. Они знают, что круг сужается. Они привлекли слишком много внимания к себе и к монастырю. У них нет ни времени, ни терпения, чтобы изощряться и обманывать.

– Нет, – сказала я. – Нет, я так не думаю. Они не станут пытать меня. Они не посмеют. По крайней мере, пока рядом Правосудие. Он знает, что я здесь, и он знает все ключевые фигуры этой игры. Если они причинят мне вред или убьют, то потеряют единственный рычаг давления на него. – Только произнеся эти слова, я в полной мере осознала их правдивость. Да, я была в плену, но только и всего. Пусть Вогт и ударил меня по лицу, но я сомневалась, что он пошел бы дальше. Я потрогала рану – она болела и в таких условиях могла быстро загнить. Нужно было промыть ее вином.

– Послушайте, – с растущим отчаянием сказала Санджа. – Я же вам говорила, что стражники кое-что мне рассказывают. Вы прибыли в город перед праздником Зимних Холодов, верно? Они говорили, что Правосудие приехал со своими слугами – грозодским мечником и миловидной девушкой-секретарем. Больше они мне ничего не рассказали, лишь то, что Правосудие расспрашивал людей по всему городу. Я только видела, что они этим напуганы.

– Ага, – сказала я.

– Я не шпионка! – внезапно с жаром воскликнула она и всплеснула руками. – И плевать я хотела, будете вы со мной говорить или нет. Вы, похоже, все равно ничего толком и не знаете.

Она отвернулась от меня и улеглась. Я долго на нее смотрела.

– Расскажите мне, как вы здесь оказались, – наконец сказала я.

– Ой, если вы думаете, что я стану с вами разговаривать, то можете катиться к Казивару, – сказала она.

Я сделала глубокий вдох и кивнула.

– Хорошо, – сказала я, затем тоже улеглась и закрыла глаза. Я ощутила пару уколов совести, но мне нужно было действовать осмотрительно, ведь я уже испытала на себе хитрость Фишера и Вогта. Так что с этой минуты обмен сведениями между мной и Санджей мог происходить лишь в одну сторону – от нее ко мне.

* * *

В какой-то миг я все же уснула и проснулась, когда стражник принес нам еду. На вид ничего не изменилось. Нашу камеру все так же плохо освещал все тот же светильник за углом. Естественный свет сюда не попадал.

Мы забрали еду и начали есть. Она оказалась лучше, чем я ожидала. Хлеб был немного черствым, но не плесневелым, и нам даже дали по сосиске и немного сыра.

Проведя минут десять в неловком молчании, Санджа заговорила так, словно с нашего последнего разговора не прошло ни минуты.

– Все случилось несколько лет назад, – сказала она. – Мой брат умер от оспы. – Я прикусила язык, чтобы ничего не сболтнуть. – Я была совершенно… безутешна. Можно сказать, обезумела от горя. Мы с братом были близки. – Санджа замолчала, и я на миг подумала, что сейчас она снова разрыдается. Но она смогла сохранить самообладание. – Отец предложил мне провести какое-то время здесь, помолиться в храмах. Прихожанам разрешают посещать монастырь; он не такой закрытый, как некоторые.

– Я знаю.