Правосудие королей

– Обучение занимает годы лишь потому, что излагается пространными академическими понятиями. Убери всю науку, все право, и упорный человек сможет успешно овладеть многими нашими силами в кратчайшие сроки. – Августа продолжила, прежде чем Вонвальт успел возразить: – Кроме того, под угрозой пыток магистры могут и сломаться. Или, может быть, их подкупят посулы сказочных богатств и гарема покорных юношей и девушек? Брось, Конрад, они, конечно, слуги закона, но не все разделяют наше рвение. Когда ставки столь высоки, они не погнушаются взяточничеством. Сам магистр Кейдлек уже начал по-тихому выдавать наши секреты неманцам, хотя хватило бы одного слова Императору, и тот положил бы конец поползновениям патрициев. Магистры – не воины, Конрад. Те дни, когда они объезжали окраины Империи, уже давно прошли. Они не станут защищать законы общего права любой ценой.

Повисла долгая пауза, дольше, чем прежде. Вонвальт прикрыл глаза и рассеянно жевал трубку. Затем он сделал глубокий вдох.

– Когда я завершу дела здесь, то сразу же вернусь в Сову. Даю тебе слово. И тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы восстановить верховенство общего права, положение магистра Кейдлека и Ордена тоже.

– Будет лучше, если ты выволочешь Кейдлека за ухо и сам займешь его место, – проворчала Августа, но, когда Вонвальт поджал губы, склонила голову. – Спасибо, Конрад. Мне остается лишь молиться о том, чтобы ты завершил свое дело поскорее.

– Оно почти закрыто. Еще несколько ходов, и виновные будут у меня.

– И тогда ты поедешь на юг?

– После того как они предстанут перед судом.

Рука Августы сжалась в кулак.

– Это может занять несколько недель!

Вонвальт пожал плечами.

– Я не могу пойти другим путем, это не в моей власти. Ты не хуже меня знаешь, чего требует Орден в случаях, когда здание суда находится менее чем в дне пути. Ожидается, что однажды, когда вся Империя будет окончательно укрощена и цивилизована, суды полностью заменят нас. И не смеши меня, это займет вовсе не «несколько недель».

Августа смотрела Вонвальту прямо в глаза.

– Конрад, каждый день, что ты задерживаешься здесь, – это день, когда наши враги продолжают плести свои интриги.

– Реси, ты позоришь себя подобными безумными речами, – резко сказал Вонвальт. – Я выслушал тебя и сказал, как поступлю. Больше здесь нечего обсуждать!

Я видела, что он задел Августу не только как коллегу, но и лично. Она сделала большой глоток вина, затем погасила трубку и встала.

– Ты хорошо понимаешь, что просто упрямишься, Конрад, – сказала она. – Я молюсь, чтобы за последствия пришлось расплачиваться лишь тебе. – И она без лишних церемоний покинула таверну.

Вонвальт закатил глаза и прикончил остатки своего эля.

– Она говорит так, словно небеса вот-вот рухнут нам на головы, – буркнул он.

– А ведь она не глупа, – сказал Брессинджер. – Вы не думаете, что ваше с ней прошлое не дает вам трезво оценить ситуацию?

– Империя каждый год разделывается с полудюжиной восстаний, – резко ответил Вонвальт. – Это зачахнет в зародыше так же, как и все остальные. Оно лишь кажется более важным, потому что мы оказались лично втянуты в эти события. У нас здесь есть важное дело, которое нужно закончить. Лишь тогда я займусь этими интригами. Вероятнее всего, уже через две недели головы Вестенхольца и Клавера будут красоваться на пиках у Императорского дворца, а трупы храмовников будут иссыхать на диких лугах Керака.

Брессинджер хмыкнул.

– Надеюсь, вы правы, – только и сказал он.

Однако Вонвальт был неправ. Он ошибался так, как никогда прежде.

XIV Последний мирный вечер

«Лишь тот, в чьей груди бьется каменное сердце, способен стать достойным Правосудием».

Из «Сованского преступника» Катерхаузера Кодекс: советы практикующим Правосудиям

Лошади не выдержали бы еще одной бешеной скачки, поэтому нам понадобился весь остаток дня, чтобы доехать до Долины. Путь мы провели в тягостном молчании. К тому моменту когда мы въехали в Вельделинские ворота, тьма уже начала сгущаться и моросящий дождь превратился в мокрый снег.

Вонвальт повернулся к Брессинджеру. Его неопрятная борода намокла и блестела.

– Ты поедешь со мной, – сказал он. – Есть одно дело, с которым я хочу разобраться сегодня ночью. – Затем сэр Конрад раздраженно прибавил: – Грейвсу придется подождать до завтра. Хелена, можешь делать что хочешь. Увидимся завтра на рассвете.

Я не стала возражать. Я была рада избавиться от общества Вонвальта. Пусть он отказывался видеть то, что происходило вокруг него, я все же была напугана. Вечер на то, чтобы отвлечься, был очень кстати, и я точно знала, куда пойду.