Правосудие королей

– Брессинджер гнался за ним по восточной дороге. Его побег был коротким и прозаичным, в духе самого Грейвса. Вместо того чтобы сдаться, он напал на Дубайна – и поплатился за это жизнью, что обычно и случается с теми, кто нападает на Дубайна. – Вонвальт сделал несколько затяжек. – Опиши мне свой кошмар, пока он еще свеж в твоей памяти.

Мне не хотелось думать об этом, но я все равно все ему рассказала. Пока я перечисляла то, что видела, Вонвальт не двигался.

– Что это значит? – спросила я.

Какое-то время Вонвальт молчал. Он еще немного раскурил трубку, а затем сказал:

– Я не знаю. У меня есть кое-какие мысли, но они еще недостаточно оформились, чтобы ими делиться.

– Что это за место? То болото?

– Это загробный мир, Хелена, или, по крайней мере, какая-то его часть. В Ордене есть те, кому известны все старые предания, но их знаниями почти не делятся с окружающим миром. Именно за этим и охотятся Клавер и его церковь.

– После смерти есть загробная жизнь? – запинаясь, спросила я.

Вонвальт пожал плечами.

– После нее есть что-то, – сказал он. Он говорил усталым, обессилевшим голосом. – Я не до конца понимаю природу этого места, но «загробная жизнь» кажется мне довольно точным названием.

– И вы путешествуете туда, чтобы допросить мертвых? Как представитель закона на суде?

Он единожды кивнул.

– В каком-то смысле да.

– Но что-то ведь пошло не так, да? Что он твердил о Плуте? Я думала, вы говорили, что имперские боги – это выдумка.

– Все не так просто, – сказал Вонвальт. Он набрал полную грудь воздуха, а затем издал протяжный вздох. – В том мире существуют различные создания. Духи, демоны или души давно умерших… многие пытались понять, кто они такие на самом деле. Некоторые из них безвредны. Другие желают нам зла. Порой, когда допрашиваешь мертвеца, одно из таких созданий вмешивается и начинает проказничать. Это может напугать, но никакой опасности нет. Они не могут нам навредить – по крайней мере, физически. Плут – это имперское имя старого драэдического демона по имени Эгракс. Он любит играть с теми, кто занимается некромантией. Наши с ним пути уже пересекались.

– Вы говорите так, будто все это существует на самом деле! – жалобно воскликнула я, отчаянно желая утешения.

– Потому что это действительно так, Хелена. Возможно, не в том смысле, в каком существуем ты, я и дела Империи. Но эти силы где-то там, играют на другой сцене, в ином измерении, где неприменимы земные законы.

Я не сдержалась и задрожала.

– И что же тогда произошло с Грейвсом? – спросила я несчастным, хриплым голосом. – Это создание присосалось к нему, как паразит?

– Верно. Это хорошее сравнение.

– Он наговорил много бессмыслицы.

– Да. Но это неудивительно, учитывая, сколько страха и ненависти Грейвс унес с собой на ту сторону.

Какое-то время я сидела, размышляя и прокручивая в памяти сеанс.

– Он говорил, что видит меня в комнате. Мне показалось, вы испугались.

– Гм, – сказал Вонвальт.

– Что это значило? Что-то плохое?

Вонвальт еще немного покурил.

– Я не знаю. Он не должен был видеть тебя. Призыв работает лишь в одну сторону, и я не ошибся, произнося заклинание. Я переместился в их мир, а не они в наш.

– А зачем он пытался узнать мое имя?

– В имени заключена сила. – Вонвальт потушил трубку. Снаружи небо начали заливать первые рассветные лучи, серые и слабые, и я поняла, что Вонвальт нарочно остался со мной до светлоты.

– Что вы сказали Дубайну в самом конце? Прежде чем мы вернулись? – спросила я, жадно поглощая все сказанное и отчаянно надеясь, что это поможет мне дать разумное объяснение тому, что я видела. – Какова его роль? Он ведь был вам не нужен, когда вы говорили с сэром Отмаром.

– Нет, не нужен. Вспомни, я как-то объяснял лорду Саутеру. Сэр Отмар был… моим другом в какой-то степени. В последние минуты своей жизни он отправил мне письмо. Обращаться к нему было не так рискованно. Он жаждал помощи, справедливости. Грейвс же был настроен враждебно. В момент гибели его разум был в смятении, он окутывался ядовитым туманом самых дурных чувств. Подобный разум – легкая добыча для зловещих сил, обитающих в загробном мире. Дубайн должен был послужить мне маяком, на свет которого я смог бы вернуться, если бы что-то пошло не так… хотя это и не могло случиться.

Я отчетливо ощутила, что он лжет, но мне так отчаянно хотелось поверить ему, что я ухватилась за эту мысль, как морская улитка за камень.

– Я пойду и попытаюсь поспать, – сказал Вонвальт. – Я буду в соседней комнате. Тебе тоже следует отдохнуть, в первую очередь из-за твоей раны. Уверяю, никакой опасности нет. Ты напугана, и это естественно, но знай – нет ничего, что могло бы причинить тебе вред.

Я сомневалась, что хоть когда-нибудь смогу снова уснуть, но от того, что ночь уже прошла, мой страх отчасти отступил.

– Я постараюсь, – сказала я, неискренне улыбнувшись. Он кивнул и вышел из комнаты.

Несмотря на страх, я снова рухнула на кровать. Мою кожу покрывали мурашки, но вино уже начало действовать, и вместе с отступившей ночью оно заглушило мой страх.

Наконец я все же уснула. К счастью, на этот раз мне ничего не приснилось.

* * *