Правовой статус личности

Выступая с позиций нравственного правопонимания, Соловьев утверждал, что «право (то, что требуется юридическим законом) есть низший предел, некоторый минимум, нравственности, равно для всех обязательный»[57]. При этом, степень и способы реализации добра с помощью права зависят от уровня нравственного сознания общества и от других исторических условий.

Согласно Соловьеву, из сущности права как равновесия двух нравственных интересов (личной свободы и общего блага) вытекает, что общее благо может лишь ограничить личную свободу, но не упразднить ее. А государство им рассматривалось как «воплощенное право»[58] и правовая организация общественного целого, признающая права и свободы личности и заключающая в себе полноту положительного права и единую верховную власть. Вместе с тем в духе христианского гуманизма и идеалов нравственной солидарности человечества Соловьев характеризовал государство «как собирательно-организованную жалость»[59]. Он считал, что согласно христианскому правилу общественного прогресса необходимо, чтобы государство «как можно вернее и шире обеспечивало внешние условия для достойного существования и совершенствования людей»[60]. То есть, Соловьев, по существу, защищал идеи не только о правовом, но и о социальном государстве, призванном обеспечить определенный набор социальных прав человека.

Свобода личности рассматривалась в качестве основной проблемы творчества Н. А. Бердяева. Права и свободы личности он освещал с позиций разработанной им оригинальной философской концепции христианского персонализма[61]. В своем учении о свободе человека Н. А. Бердяев отличает личность от индивида. Индивид – категория биологическая, социологическая, а личность есть категория духовная. Именно в качестве личности человек есть микрокосм, универсум, а не часть или атом какого-то внешнего целого (общества, государства и т. д.)[62].

Ключевое место в бердяевской концепции правопонимания занимают понятия абсолютных и неотчуждаемых прав человека, имеющих божественное (и духовное) происхождение и идущих от Бога, а не от природы, общества, государства. Корни этого права в том, что «от Бога происходит лишь свобода, а не власть»[63]. В иерархии ценностей личность выше государства: личность принадлежит вечности, несет в себе образ и подобие Бога, а государство лишено всего божественного и принадлежит времени и в отличие от личности никогда не войдет в Царство Божье. И хотя личность и государство пребывают в различных кругах бытия, эти круги «соприкасаются в небольшом отрезке»[64]. Здесь речь идет о столкновении свободы и власти. В этом столкновении, по мнению Бердяева, друг другу противостоят абсолютные неотчуждаемые права человека и суверенитет государства или любой другой власти. Эту коллизию он решает в пользу верховенства личности и ее неотчуждаемых прав с позиций всеобщего и последовательного отрицания суверенитета любой власти в этом мире.

В трактовке Бердяева любое государство, если оно не имеет тоталитарных претензий, должно лишь признавать свободу человеческой личности, которая изначально принадлежит человеку как духовному существу, а не дана ему какой-то внешней властью.

Вместе с тем, положительно оценивая сами идеи о неотчуждаемых правах человека, развитые в религиозных учениях о естественном праве, Бердяев в философско-концептуальном плане трактует эти неотчуждаемые права человека как именно духовные, а не естественные.

Необходимо отметить, что естественно-правовая теория прав человека на протяжении веков не была единственной в определении взаимосвязей индивида и государства, взаимодействия прав человека и государственной власти[65]. Естественно-правовой доктрине противостоял и в значительной мере продолжает противостоять позитивистский подход к природе прав человека, взаимоотношениям человека и государства[66], согласно которому права человека, их содержание и объем определяются государством. Задача в том, что различные мнения по этим проблемам не ограничиваются только научной сферой, а находят свое отражение в конституциях современных государств[67].