Правозащитник

— Полковник зол на тебя из-за него, — сказал Сафронов. — Ты же дважды отказался ввести его в состав директоров нашего агентства.

— Еще бы. Зачем нам «крот»?

— Это правда, — подтвердил Сафронов, — мы не можем работать с людьми, которым не доверяем.

— У «старого вояки» много прежних связей среди генералов, — заметил Белосельский.

— Он считает, что ты забрал слишком много власти.

— Он не понимает многого, ему это не дано.

— Ну, по результатам ревизии он в любом случае напишет отчет. Он будет придираться по мелочам. Он, скорее всего, обратит внимание на наши самые провальные проекты…

— Я таких не помню.

— А проект «Омега»? А испытание сверхплотного обмундирования для солдат?

— О них он не узнает. Ты понимаешь, что я всегда смогу показать ему то, что он должен увидеть, не более?

— Но у него есть подозрения, и он постарается внедрить к нам своего человека.

— Ну, это уж твоя задача обеспечить конфиденциальность информации, — немного высокомерно ответил Белосельский. — Но в любом случае, что бы он ни написал в отчете, главное, чтобы агентством не завладели некоторые «другие люди», которые более опасны, чем все генералы вместе взятые.

— Это верно… Но, Алексей, каковы твои планы после этого ресторатора? Ты задействовал всего пять процентов наших ресурсов. Прошло все гладко. В газетах только напечатали, что ресторатор передал свои дела компаньонам и удалился на отдых. Зачем ты пригласил Z***? Он человек непростой, а связи у него в мэрии…

— Z*** — бизнесмен. Однако, чтобы заработать, он не станет отбирать землю у простых людей или инициировать судебные разбирательства. Он, скорее, мошенник, чем преступник. Он не вымещает злобу на тех, кто слабее него. Я считаю, что другой альтернативы не было. В разумных пределах можно контролировать Z***.

— Не буду спорить, у меня несколько иное мнение… Кто у тебя на очереди сейчас?

— Пока никто, или почти никто… мелкие воришки… о них даже серьезные газеты не напечатают. Меня сейчас беспокоит состояние моих фондов в других городах. Я выделяю колоссальные средства, но до нуждающихся они не доходят. И я ведь знаю тех, кому это поручал. В свое время это были честные люди. Но время меняет все.

— Все равно за эти годы сделано немало. А твоя сеть ресторанов дешевого питания? Формально ты отказался даже от упоминания твоего имени.

— Да, я не хочу, чтобы все знали, что сеть принадлежит мне. Я нашел компаньона, который выступает под собственным брендом.

— Хорошо, а теперь давай о финансах.

Белосельский подал ему маленькую флешку.

— Тут все, посмотри. Общие цифры по нашим проектам. Доложи министру, что есть средства для финансирования его секретных разработок.

— Да он сам тоже доложит «наверх» о стадиях проекта… А как ты находишь общую ситуацию на банковском рынке?

— Кроме долевого участия в «Форт-банке» и «Мега-Сити» у нас с тобой еще есть акции «Барклая». Пока этим ограничимся. Детально я не анализировал, мне нужен прогноз американских банков, неофициальный, составленный неким N***.

— Этот человек состоит в базе Интерпола.

— Он наполовину англичанин, наполовину француз. Я его знаю много лет. И его информация верна.

— Если узнают, что ты с ним поддерживаешь контакт, это сочтут изменой.

— Это превратное суждение. Что есть служба родине? Разве я не забочусь о людях? Разве «они» не знают, сколько я сделал для страны? Для людей? Я трачу в месяц такие суммы на благотворительность, которые равны их месячным бюджетам… А разоряю я тех мерзавцев, которые не боятся закона и смеются над правосудием.

— Мне иногда кажется, что ты не можешь остановиться, — улыбаясь заметил Сафронов, — мой отец верил в тебя, в твои необыкновенные способности.

— Да, он был замечательный человек. Я многим ему обязан.

Сафронов замолчал и вновь включил плазменный экран, погрузившись в вычисления и расчеты.

Глава 11. Нежданный визит

Шла последняя предновогодняя неделя. Мороз крепчал и с вдохновением истинного живописца украшал ледяными узорами окна, создавая поистине уникальные шедевры в форме необыкновенных листьев с крупными бусинами. В особняке Белосельского дела обстояли по-прежнему неважно: Ива не смогла простить нанесенную ей обиду. Милош, став на сторону сестры, старался проводить время вне дома. Лиза делала все попытки, чтобы помириться со строптивой «воспитанницей», но каждый раз терпела неудачу.

— Алексей, мы должны об этом поговорить, — настаивала Лиза, — я вижу, что ты переживаешь из-за Ивы и Милоша. И виной всему я. Ведь ты их любишь, не так ли? Тебя не может не огорчать их поведение… я же вижу это.

— Ты опять думаешь о других, — с ласковым упреком отвечал Белосельский.

Он отложил в сторону неизменный ноутбук и присел рядом с девушкой на канапе.

— Лиза. Ты не представляешь, какая ты необыкновенная девушка. Ты готова отказаться от всех моих подарков ради того, чтобы Ива со мной не ссорилась, ради мнения Милоша… Но будь эгоисткой. Я тебе повторял и повторю еще раз. Мои приемные дети уже выросли, они не нуждаются в моей опеке, и боюсь, что скоро перестанут нуждаться во мне…

— Но ведь ты их любишь? Ты любишь Иву?

— Лиза…

— Ответь.