Правый ангел

Смысл «уравнения»: одна часть, формула, уравнена с другой, реальностью. Уравнены. В правах. Главное, что можно сказать о реальном мире, мире предметов: точно сформулированный, он возникает.

Вот формула сливается с веществом… Не на нашем уровне, не в нашей трехмерности, а там, где они уже – не формула и не вещество, не эти проекции в наш телесный мир, работая с которыми, математика лишь моделирует их слияние в виртуальности, пытаясь стать изображением и оставаясь все той же приспособленной к нашему зрению и воображению математикой… Формула и то, что она выражает, – друг в друге: часть, член уравнения уже не формула… и наоборот, часть реальности – член уравнения… (мечта Эйнштейна о происхождении мира из чистой геометрии)… реальный мир столь же существует, сколь и нет… Ощущение, единственно ведущее прямиком к ответу на вопрос, почему он, мир, вечен, почему он не возникает и не исчезает. Может быть, именно потому, что его в какой-то мере нет. То есть существует он не в той степени, в какой это представляется нам. Тогда наша способность к выдумке – подражание ему, миру. А не наоборот (дрожь по спине)… Формула, способная к воображению (дрожь по спине… перевернуться на другой бок, подставив спину теплу)…

«Я прямо как верующий, – в очередной раз переставая понимать, спит он или бодрствует, думал Егорыч. – Так спокоен насчет того, что называют концом. Там, впереди. Больше нет страха. Ни перед чем…»

Блестевшая река, перекатываясь по камням, напевая, убегала за мосток. В двух шагах от воды, на длинном, ядовито-салатового колера, коврике, лицом к лесу, спиной к разгоравшемуся солнцу, возлежал новообращенный водный турист в телогрейке на голое тело. Рядом с рукой сладко спавшего валялся на земле карандаш. Прямо за спиной, наполовину придавленная, волновалась на ветерке, так же как убегавшая и не способная убежать река, – перелистываемая и остававшаяся все на одном развороте тетрадка… Стихший ветер отпустил волновавшийся тетрадный лист, медленно изогнувшийся, приземлившийся… В неподвижной целостности отдельных частей при скрытом от глаз общем движении отсюда «куда-то туда», в будущее, – все составляющие были схвачены наконец виртуальной рамой в пейзаж, сфотографированы: солнце, лужок на противоположном берегу, лес, река и эта исчерканная страница, на которой, худо-бедно, можно было разобрать:

Душе в ее беспредельности – «здесь» –

как бабочке в темноте – свет:

шуршит на свету, думая, что она есть,

потом будет думать, что ее нет…

Дневник новообращенного водного туриста

(2003-2008)

Декабрь. Тихо, «перебирая пальцами», за окном шевелились снежинки, и мне казалось: они плавают в моем сердце – настолько было там, за окном, сладко…

Элементарные частицы – ноты, воспроизводимые струнами. Мир поет. Переполнен Музыкой любой водоем. Любые мозги. И самое интимное – все это настолько же есть, насколько и нет: и мир и мозги – Формула, ставшая явью, оставаясь Формулой. Сознание – реальность предполагаемая, чаемая миром больше себя самого. Все это – поэзия, интерпретация Музыки на отдельно взятом инструменте в замкнутом помещении. Но даже этот камерный вариант проявляет однажды, до потопа и радуги, сказанное: «…всякая плоть извратила путь свой на земле».

Отчасти то, что в голове, перевешивает Вселенную. Для этого «отчасти» оно и существует. Как это просто и элегантно – вывести существование мира и себя из не-исчезновения и не-возникновения. Мир существует вечно, то есть не возникает и не исчезает, только в одном случае: если его в какой-то степени нет. В той же, в какой он есть. То есть, если существует он не в той мере, в какой представляется нашему воображению. А наполовину. Само наше воображение – наполовину. Наполовину наше.

«Путь плоти на земле» – этот путь Ньютона, Эйнштейна, Человека М-теории. Путь, соединяющий время с воображением, оживляющий воображаемую реальность. Но воображение не имеет границ и запретов. Ничем не отгороженное от вещества, оно отдается ему с тем же рвением, что и решению Уравнения: «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время». Язык живота и язык математики. Из двух остается один. Все языки возвращаются. Воображение кончается математикой, через которую – путь к слиянию с миром, с сутью вещей. М-теория оперирует не двумя-тремя, а десятком измерений. Чем ближе к Формуле – тем дальше от нашего уютного воображения. Въезжающий в многомерность на языке математики перерождается сам, вплоть до утраты голосовых связок. За ненадобностью. Впереди – не русский язык и не английский. Не живот и не голова в ее сегодняшнем трехмерном виде. Вот что такое разум, что такое со-знание, идущее к Знанию.

***