Праздничная культура Вологодского края

«Што-то, робята, не ходко, нейдет!» — кричат сзади передовым. Передовые (как будто и на самом деле не ходко!) осматривают, нет ли препятствий под полозьям или в другом чем. Понятно, находят все ладно, а лошадь не идет. Тут приступают к молодым — верно от них задержка! Молодая смекает, в чем дело — начинает целовать мужа. «Пошло-о! Пошло, робята!» Причина задержки найдена и санки двигают вперед на куриный шаг, и опять остановка. Снова оханье, понуканье, крик, шум, смех кругом: всем весело, любо, — любо и молодым, хотя второй-то половине и стыдновато исполнять свою обязанность.

Вытомив изрядно молодых (возятся около получаса с каждой парой), отпускают лошадь под управлением кучера, который, прокатив по деревне, возвращается к тому же месту. Тут летят шапки с криком: «Ура! хороша!» (to есть пара молодых). Молодые благодарят, кланяются и даёт мужикам на водку, а женщинам — на пряники. То же проделывают далее с другой, третьей парой молодых. Прокатят всех, никого не обидят (это считается, кстати сказать, честью для молодых). Поздно вечером разбираются все: сначала едут друг к другу прощаться («О Христе радоваться», — говорят), а потом — с миром по домам».

Иногда катание бобром связывалось со скатыванием с горы. Интересное описание из Кадниковокого уезда, относящееся к концу прошлого века, приводит П. Дилакторский.

«В неделю масленицы молодые ездят к отцу молодой на несколько дней. В это время исполняется и шуточный обычай, «ездить бобром на молодом». Для этого, когда молодой выйдет посмотреть на катающихся на шестах, знакомые односельчане притаскивают розвальни без оглобель, насильно садят в них молодого и затем, вскочив в розвальни в числе десяти человек, давя друг друга и молодого, скатываются на розвальнях под гору».

Устроителями катания, как видно из выше приведенных описаний, были соседи молодой — женатые мужчины (чаще) и женщины. В некоторых местах это право признавалось только за родней (дд. Давыдовская, Мякинницыно). Гораздо реже встречается, чтобы «молодые ребята тащили сани» (д. Сливовица).

КАТАНИЕ НА КОРЁЖКАХ. Устройство гор для катания (горушка, катушка, котище, светляк) начиналось еще за неделю до масленицы. Метали катушки парни и мужчины из специально заготовленных накануне масленицы бревен, из которых в деревне складывали небольшой сруб (городок, городец, клеть, вырец). Верх сруба покрывали настилом, с одной из сторон которого делали окат. В Велико-Устюгском и Кич-Городецком районах клали слеги «напокат», то есть устраивали скат из нескольких параллельных жердей или бревен; в других районах — Тотемском, Тарногоком, Вожегодском — на два массивных бревна, спущенных о краев городка, набивали поперечные крепления иди доски. Сверху окат забрасывали снегом и поливали водой. С другой стороны сруба делали лесенку (своз, трап) иногда насыпали снег и вытаптывали в нем ступеньки.

В д. Давыдовская катушку устраивали на берегу реки так, что скатывались потом на лед. Для этого на льду специально выгребали бег (д. Малиново). Катушка была многоярусной.

Там, где было много естественных гор, катание устраивали о них («с грив катались»). Горкой могла служить и дорога, идущая под уклон. Иногда за несколько дней дорогу раскатывали так, что становилось невозможным по ней ехать. В больших селах вдоль котища устанавливали елки и развешивали фонари.

В отдельных деревнях Вожегодокого, Верховажского, Кичгородецкого, Никольского районов еще в 1920-е годы катались с гор на шкурах животных, охапках соломы, обмолоченных снопах или соломенных» ковриках.

К числу редких и архаических можно отнести и катание на «вицях суковатых», то есть на обрубках дерева о отходящими от него сучьями, за которые держались (д. Кармово). Близким родственником подобных примитивных саней были, видимо, известные практически повсеместно корёги или корёжки. В п. Чебсара, где их называли еще козликами и где на них катались только парни, корёжки представляли иа себя заостренную доску о плоским дном и поперечиной (лавкой), под которую от краев дна о наклоном назад шли две палки — ручки, длиной до 1,5 м. За них катавшиеся держались и втаскивали козлик на гору. Похожим сооружением бала седуля, с вертикально закрепленными ручками по сторонам (с. Аргуново).

Иногда корёжкой (или лодейкой — Кич. — Гор., лодком — Верхов.) называли также доску о закругленным носом, с небольшой скамеечкой или примороженной к верхней части деревянной чашкой для сидения, и приступочкой сзади, на которую вставал один из катающихся (дд. Гусиха, Крадихино, Мичино, Пахомово). В д. Захариха задние штыри, скрепленные вверху поперечиной, выдавались над скамеечкой примерно на I м. Опираясь на них, второй катающийся толкал корежку с горы. Эта разновидность называлась кооежкой о козлами.